«Тьфу! — выплевывая воду, он старался удержаться на плаву — в полной темноте, не видя даже, до какого уровня поднялась вода. — Вечно мне не везет. Вот теперь в колодец попал, рог Нергала мне в задницу!»
Варвар поплыл вдоль стены, пытаясь определить, как высоко стоит вода. Ощупывая рукой шершавый камень, он надеялся найти или углубление, где проходила жила голубого камня, или начало лестницы, или проход, который прорубил для бегства. Ничего этого не обнаружилось. «Значит, вода очень высоко, почти под самым сводом», — подумал он.
Киммериец перевернулся и поплыл на спине, подгребая одной рукой, а второй попытался достать до потолка. В нескольких местах это ему удалось.
«Клянусь печенью Крома, дело неважно. Остался только небольшой пузырь воздуха, а все остальное залито, — размышлял он в полной темноте, лежа на спине на поверхности своего подземного пруда. — Если вода не уйдет, а уходить ей некуда, то долго я здесь не протяну: слишком мало воздуха. Надо что-то предпринимать».
Он нырнул и попытался все-таки найти свой лаз, здраво рассудив, что по нему можно будет выбраться в колодец — если это действительно был колодец, — из которого прорвалась вода.
Касаясь руками стен, киммериец обнаружил отверстие и поплыл внутрь. В кромешной тьме было невозможно увидеть, куда оно ведет, но по узости прохода варвар понял, что не ошибся. Он поднялся наверх и наткнулся на что-то твердое. «Копыта Нергала! Это же обломок мраморной плиты!» — догадался Конан.
Он не ошибся и на этот раз. Поток воды сдвинул плиту, переломил, и мрамор почти закупорил лаз, который киммериец с таким трудом пробил сквозь толщу камня, песка и глины.
Воздух в легких кончался, варвар с трудом выбрался из своего лаза: сделать это в воде было гораздо тяжелее — он едва успевал погрузиться, как вода снова выталкивала его наверх. В голове шумело, глаза выскакивали из орбит. Наконец, помогая себе руками, цепляясь, как белка, за каждый выступ, он, слава богам, все-таки сумел выбраться из лаза.
Вынырнув на поверхность, Конан долго переводил дух, лежа на спине, пока снова не собрался с силами. Он набрал в грудь побольше воздуха и опять опустился на дно. Пошарив по стенам, киммериец нашел лестничный проход и попытался подняться по этой залитой водой трубе. Путь занял довольно много времени, и на воздух он вынырнул, как показалось, гораздо выше, чем свод его пещеры. «Наверное, я в колодце, где люк!»
Эта мысль порадовала его — тем более, что подтверждение обнаружилось сразу. Он ощупал стены — точно, колодец! Под пальцами была гладкая металлическая поверхность, по округлости чувствовалось, что это почти ровная труба. «Узнать бы, как далеко люк от поверхности воды? — пришла в голову мысль. — Может, удастся выбраться в этот сарай, будь он неладен?»
Только как это выяснить? Конан лежал в широком колодце: вытянув руки за голову, он почти доставал его противоположные стенки — стоило слегка шевельнуться, и варвар сразу же касался гладкого металла либо ногами, либо кончиками пальцев.
* * *Положение было не из лучших. Конан представил себе, как утром Дархун откроет створки люка и обнаружит его — лежащего на воде брюхом вверх, словно снулая рыба. Хорошо, если он еще продержится на плаву до утра. А если нет? Киммериец не похолодел от этой мысли только потому, что в воде и так было достаточно прохладно. «Надо что-то придумать? Но что?» — лихорадочно соображал он.
Варвар нырнул и спустился в пещерку. Пошарил по дну, нашел камень и тем же путем вернулся в колодец. Подбросил камень вверх. Стук о дерево и всплеск воды раздались почти одновременно. «Ого! Люк совсем близко!» — возликовал киммериец.
Но как достать до него? Еще и темно, хоть глаз выколи… Конан снова нырнул и принялся шарить по дну пещеры. Он повторял это несколько раз, всплывая лишь затем, чтобы глотнуть воздуха в оставшемся под сводом тесном пространстве. Наконец ему повезло: он нащупал кирку и вернулся в колодец, держа ее в руках.
Варвар опять лег на спину и попытался киркой достать люк. К его удивлению, это удалось сделать, даже не вытягивая рук. «Так! Значит, два или два с половиной локтя, — подсчитал он, — теперь надо придумать, как зацепиться за рычаги». Киммериец попытался вспомнить, как они расположены. Вроде бы острый конец кирки просунуть можно… Он немного отдохнул и попытался найти рычаг. Удалось это быстро, но вот как зацепиться? Варвар пытался несколько раз, но безуспешно. «Ну, что ж, может, это и к лучшему! — решил он. — Ну зацеплюсь, а что дальше? Так и висеть, словно летучая мышь? Всю ночь, пока не придет этот пегий ублюдок?»
Конан нырнул в очередной раз, оставил кирку на площадке, а сам принялся искать на дне оружие. Он нашел меч, потом нож и подтащил их на площадку рядом с киркой. Теперь ему пришла мысль нарезать из гамака ремней и привязать к рукояти кирки, чтобы как-то устроиться на весу.
Так он и поступил. Прежде чем удалось отвязать гамак, пришлось нырнуть несколько раз. Потом, вернувшись в колодец, киммериец опять лег на спину и принялся разрезать кожу на ремешки, связывая их вместе. Далось это нелегко (то вырывался нож, то выскальзывала из рук кожа — все-таки многочасовое пребывание в воде давало себя знать), но в конце концов он ухитрился-таки привязать к рукояти кирки несколько прочных ремней. Получилось что-то вроде многохвостой плети.
Теперь предстояло самое трудное: каким-то образом просунуть острие кирки между рычагом и люком. Сколько времени провозился он с этим, одним богам известно, но после множества попыток это удалось.
— Спасибо, Солнцеликий, — вознес киммериец хвалу Митре и, подтянувшись на руках, достал до люка.
Сделано! Конан связал концы ремней, так что получилось некое подобие подвесного сиденья.
Теперь можно было вылезти из воды. Он устроился поудобнее в своем плетеном гнезде. Поначалу варвару было даже как-то странно ощущать воздух, охвативший его тело после многочасового пребывания в воде. Он задумался, что делать дальше. Вдруг киммериец почувствовал волчий голод. Немудрено: ведь он не ел с утра, а сейчас, наверное, уже и ночь на исходе. «Придется снова поплавать, Нергал мне в жабры!» — мысленно выругался Конан.
Снова он погрузился в глубину знакомых уже вод. Окорок и лепешки так и лежали на дне, прикрытые глиняной миской. Лепешки, правда, размокли и превратились в тесто, но окорок был в полном порядке. Киммериец опять устроился в своем гнезде и впился зубами в аппетитное копченое мясо. Обглодав кости, он вспомнил о вине:
— Кром! Там же должно было остаться не меньше полкувшина!
Варвар снова нырнул, лихорадочно вспоминая, заткнул ли горлышко пробкой, — ведь если нет, вино пропало безвозвратно. Ему повезло: кувшин стоял на прежнем месте в углублении стены, и даже низвергшийся сюда поток не перевернул и не разбил сосуда.
Вернувшись наверх, киммериец собрался было насладиться вином, но вспомнил о мече. «Совсем спятил! — выругал себя Конан. — Хорош бы я был, вылези наверх безоружным!» Пришлось нырять еще и еще, пока он наконец не устроился окончательно и принялся ждать, небольшими глотками попивая вино. Оно все-таки оказалось хоть чуть-чуть, но разбавленным — видимо, он недостаточно крепко воткнул затычку; однако пить можно. «Все же дела не так плохи, — размышлял варвар, покачиваясь на своих качелях, — значит, боги не отвернулись от меня, а это хороший знак. Знать бы еще, что сейчас наверху? Может быть, уже и утро подходит?»
* * *