– А что еще за «деньги»?
– Патроны такие. Но стрелять ими не получится. Только торговать.
– Кому ж такие патроны нужны?
– До Катастрофы – всем. И ты даже не представляешь, парень, насколько. А вот после их не стало. Сразу. Консервы в ходу были разные. На некоторых станциях водой расплачивались. Дефицитный товар был поначалу… В общем, натуральный обмен. Бартер.
– Бартер? А что такое…
– Все, Глеб, хватит лекций. Спать хочу.
Размышляя над словами наставника, мальчик не сразу заметил, как к нему подошел брат Ишкарий. Лицо сектанта лучилось благодушием, а пальцы беспрерывно теребили край холщовой сумы.
– Ты не мог бы вернуть фотографию, отрок? – обратился тот.
Глеб суетливо залез во внутренний карман, доставая замусоленную карточку. С сожалением взглянув на величавый корабль в последний раз, мальчик протянул снимок сектанту.
– Спасибо, Глеб. – Ишкарий удалился, подсаживаясь к Окуню.
Боец с живым интересом принялся разглядывать изображение. Они общались вполголоса, и как мальчик ни прислушивался, так и не смог узнать о предмете беседы. Хотя о чем мог говорить сектант? О Ковчеге, об «Исходе», о спасении… Все это каждый из них уже выслушал не по одному разу. Глеб постоял еще немного, но усталость взяла свое. Устроившись рядом с наставником на стылом брезенте, он рассеянно, в полудреме наблюдал за тем, как Кондор отдает приказы:
– Дежурим по два часа. Шаман, вы с Ксивой первые. Потом меня толкнете. Таран, мы с тобой. Затем Фарид и Ксива. Ната и Дым. Окунь с Ишкарием замыкают. Теперь всем спать.
Сначала закружилась голова. Во рту пересохло. Он глотнул воды из фляги. Прокатившись по пищеводу, влага на мгновение остудила пожар, разгорающийся внутри. Но затем к горлу резко подступила тошнота. Обильный пот, стекая по лбу, заливал глаза и крупными каплями оседал на стеклах противогаза. Скверно.
Впереди что-то метнулось, исчезнув в подвальном оконце. Сквозь запотевшие стекла не разобрать. К тому же дышать с каждым шагом становилось все труднее.
Он рванул шланг воздуховода вверх, откидывая противогаз в сторону. Свежий воздух наполнил разгоряченные легкие. На мгновение головная боль отступила.
Автомат стал непривычно тяжелым, он закинул его за спину. Плевать на опасность. Сейчас главное – не прекращать движение. Левой, левой, раз, два, три…
Он чувствовал, что если остановится хоть на мгновение, заставить себя бежать дальше будет гораздо сложнее.
Вода во фляге закончилась, и жажда стала невыносимо мучительной. Виски пульсировали от ноющей боли, мешая думать. А ведь сейчас надо было быстро соображать…
Над ровной гладью воды стоял туман. Белым непроницаемым саваном обволакивал все вокруг, оставляя для обозрения лишь крошечный пятачок водного пространства. Глеб инстинктивно напрягся, поскольку уже знал, что будет дальше. Накатила волна. Еще одна. Мальчик стал тонуть. Не ощущая ни холода, ни страха, он просто вяло двигал ногами, тщетно пытаясь воспротивиться неодолимой силе, которая неуклонно тащила его тело ко дну.
Глеб зажмурился, но даже сквозь плотно сомкнутые веки по глазам ударил яркий свет. Кто-то ухватил его за руку и решительно потянул наверх. Мальчик решил было, что это наставник, но последним, что удалось увидеть в истаивающем сне, было лицо брата Ишкария. Тот выглядел крайне взволнованным и не переставая кричал:
– Где он? Где он?
Глеб резко сел, продрал глаза и осмотрелся. Вокруг в беспорядке валялись рюкзаки и пустые консервные банки. Сами сталкеры сгрудились вокруг командира. Тот прижимал испуганного Ишкария к стене и грубо тряс.
– Где Окунь?! Слышишь, ты, святоша?! Где мой боец?!
Сектант болтался в руках Кондора, затравленно озираясь, и невнятно бормотал.
– Не слышу!
– Я говорю, спал! Не знаю, куда он подевался! – захныкал сектант. С перепугу из его речи мигом исчезли напыщенные витиеватые фразы. – Сказал только, дрыхни, мол, я подежурю.
– Тьфу! О чем вы с ним трепались вечером?!
– О Ковчеге! Он сказал, что в жизни кораблей не видал. Я про «Варяг» ему рассказывал!
Кондор опустил сектанта на пол. Оглянулся на товарищей.
– Он в порт пошел, барыга чертов. Все ищет, чем бы разжиться. Собираемся! Может, найдем еще…
– Да уж, найдем… Или передохнем все. Был да сплыл… – вполголоса заворчал Ксива, сворачивая ветхий спальник.
Его слова, вырвавшиеся как бы невзначай, привели Кондора в бешенство.