Полковник перевёл дыхание, глотнул воды из стакана и продолжил.
— Тени Предтеч, вызывают настойчивый интерес у искусственного интеллекта, который ради того, чтобы найти их, выдал нам расположение уникального портала. Особенность его в том, что из него мы можем перемещаться в любую точку нашей Галактики и между галактиками. К сожалению, на этом нам пришлось остановить программу, а группу, которую мы создали специально под Кирьянова распустить.
Корнев, который в этот момент делал глоток воды, поперхнулся и закашлялся.
— Но почему? — спросил он откашлявшись.
— Как я помню, на этом настаивало министерство обороны, — Бронницкий со значением посмотрел на Стерлядкина.
— Одного этого было бы мало, — улыбнулся Копылов. — Но мы посмотрели правде в глаза. Всей без исключения группе, требовалось дополнительное, гражданское образование. Особенно медику.
— Зачем? — спросил Яновский.
— Они станут основой того, о чём мы говорили с Петром Мироновичем и Эдуардом Станиславовичем. Конечная цель операции «Фараон», о которой вам расскажут на следующем совещании. Для этого они должны обладать более широким кругозором… даже шире, чем им может дать военная разведка.
— Да и поймите вы, наконец, — раздражённо бросила Голобко. — Они все, по сути дела, дети, которые со школьной скамьи ушли на фронт. Пусть они поживут немного самостоятельной жизнью, а не на всём готовом, в казарме.
— Всё гораздо проще, — вздохнул Стерлядкин. — Сейчас идёт переформирование и перевооружение армии, со всеми сопутствующими ревизиями. И подобную группу мы может быть, могли бы скрыть, если бы не конечная цель. Вот её нам не утаить. Да. Дело только в этом, а в не в том, что я хотел бы сохранить свою дочь в составе группы. Будь моя воля, я бы…
Он раздражённо махнул рукой.
— Мне только одно непонятно, — хмуро произнёс Яновский, изучая документы из папки. — Зачем вы, представляя ценность Кирьянова, бросали его то на Ирсеилоур, то на Тангорихкс?
— В обоих случаях не предполагалось его столь активное участие в событиях. К тому же я был уверен, что он выкрутится, — спокойно ответил Копылов, накрывая руку Лизы, которая порывалась что-то сказать, своей рукой. — Как я уже сказал, блестящее оперативно-тактическое мышление и интуиция. Что проявилось и там, и там и сказалось на ходе операции. А риск…
Тут тон полковника стал холодным и жёстким.
— То что ему предстоит куда тяжелее этих двух операций. Пусть учится и привыкает. Ещё вопросы есть, товарищи?
— У меня, — снова вскинулся Стерлядкин. — Я настаиваю на замене куратора группы. На мой взгляд, он совершенно не подходит.
— В чём-то вы правы, — неожиданно легко согласился Копылов. — У капитана Темиргалиева очень сложные отношения с Кирьяновым. Отсутствует полное доверие. К тому же мы будем ориентировать капитана на несколько иные задачи. Но, есть проблема. К сожалению, человек, который сможет работать с Кирьяновым максимально эффективно, сейчас задействован в операции «Вирус».
— Разве мы не прекратили её после распада империи? — нахмурился Стерлядкин.
— Мы переориентировали сотрудников, но саму операцию не свернули, — вздохнул Яновский. — Уж больно удачно зашли…
— Тем не менее, — настойчиво произнёс маршал. — Постарайтесь вернуть этого человека. Думаю, двух лет вам хватит.
Копылов нахмурился, но кивнул.
— При первой возможности. Сами понимаете, я не курирую операцию «Вирус», а моё вмешательство могут расценить… неправильно.
Бронницкий вскинул руку и посмотрел на часы.
— Извините товарищи, меня через полчаса ждёт на доклад Генеральный. Поэтому на сегодня закругляемся…
— Подождите, но я так не понял, как операция «Фараон» поможет нам в большом галактическом противостоянии? — наморщил лоб Лукашов.
Он говорил с грубым белорусским акцентом, чаще всего вообще называемый суржиком, который заставил поморщиться коренного москвича Корнева, но тем не менее он поддержал министра сельского хозяйства: