— Ну Битюг дает! Мать его…! — это пожалуй было самое цензурное выражение, которое прозвучало во дворе — остальные выражали свое отношение исключительно нецензурно.
Молчали только вышедшие следом остальные полевые командиры, да стоявший возле крыльца снайпер провожал машину глазом прицела. Едва Битюг появился на крыльце, он выхватил его из специального кармашка чехла своей винтовки и теперь увлеченно снимал все происходящее, будто обычной камерой. Не выпуская машину из перекрестия визора.
Едва коптер приблизился к первой сопке, ограждающей вход в ущелье, как снайпер незаметно двинул большим пальцем, переводя прицел из пассивной сьемки в активный режим. Рядом с изображением появились быстро меняющиеся цифры дальности и красный транспарант предупреждения — «Радиодальномер в непрерывном режиме! Высокая вероятность обнаружения противником! Не использовать в боевой обстановке!».
Где-то там радиатор на используемом как обычный силовой диод твердотельном реле поймал наводку и заставил его сработать «штатно» — разорвав цепь питания винтов. Очень уж удачное решение многих проблем (как всем известно «нет человека — нет проблемы»), что называется «пошло в массы».
Уже легшая на вираже машина будто споткнулась в воздухе и, вместо того чтобы обогнуть препятствие, беспомощно заскользила вперед, чтобы впечататься в бок сопки, а потом, все больше набирая скорость, покатиться вниз по склону, теряя импеллеры и части фюзеляжа. Самодеятельный оператор так и продолжал снимать эту трагедию, весьма профессионально удерживая изломанный корпус в кадре вплоть до того момента, когда он замер у подножия, и вверх на десятки метров взметнулся огненный факел — водород из поврежденных баков нашел себе путь на свободу.
Снайпер еще минут десять поснимал буйство этой огненной стихии, для пущего эффекта добавив к обычному изображению еще инфракрасную картинку — плавящиеся в радиусе трех десятков метров от центра катаклизма камни давали неимоверно красивую радугу цветов, а суетящиеся вокруг пожарища человеческие фигуры добавляли динамики и драматизма. После чего захлопнул крышки прицела и осторожно спрятал хрупкую технику в чехол.
— Ты понял, что произошло? — поинтересовались у снайпера с крыльца, где так и стояли столбами невольные зрители.
— Толком не присматривался. Счас перепишу с прицела на нормальный плеер и на хорошем экране посмотрим. Единственное что думается — провод на винт намотался. — И махнул рукой в сторону одиноко стоящего столба с висящими на нем обрывками проводов.
Просмотр ничего нового кроме этой версии не дал — служебные пометки и команды в общий видеоряд не шли.
Весьма благообразный дедушка не спеша закрыл за собой дверь в мотель и замер на пороге, совсем не старческим цепким взглядом осматривая крохотное помещение. Не обнаружив ничего подозрительного, он повесил палочку на крючок справа от двери и как бы случайно провел рукой по лбу и шее. Со стороны жест был естественен, но преследовал совсем другие цели — только в детективах любят описывать преступников, тщательно вытирающих за собой дверные ручки, на самом же деле отсутствие отпечатков вообще — куда как более знаковый символ, чем обычная для таких мест «каша» из наслоений непригодных к идентификации отпечатков.
Но и рисковать не стоило, тем более что изготовить перчатки с отпечатками никогда не существовавшего человека проще простого, всего-то и нужно, чтобы на них попал жир и прочие вещества обильно присутствующие на человеческой коже. Это проще и естественней чем всякие спецкремы, способные, например, своим свечением в ультрафиолете насторожить слишком внимательного эксперта, или обратить на себя внимание служебной собаки необычным запахом.
Дедушка не спеша прошелся по комнате, привычно по старчески бормоча про упадок времен и дороговизну, заставляющую честных людей платить бешеные деньги за собачью конуру. Ничего удивительного в этом не было — старым людям свойственно изливать свое недовольство таким способом и игнорировать очевидные вещи — вроде того, что уже три дня как по разным глухим углам в друг-друга активно стреляли партизаны и прибывшие на планету войска.
Людям вообще свойственно замечать только то, что касается лично их, к тому же интенсивность конфликта уже стремительно падала, оставляя после себя только нелепые слухи, которые и высказывал теперь в виде занудного бурчания дедок. Под этот аккомпанемент тщательный осмотр помещения остался незамеченным.