__________
Поверхность встречает сокрушающей волной запаха и такой же звуковой волной, в которой отчетливо слышны рычание дерущихся за добычу падальщиков и хруст сломанной травинки под лапкой Стража за добрую сотню шагов.
Термическая заторможенность отброшена, бег сегодня будет начат, не дожидаясь, пока составные глаза адаптируются к яркому свету – «глазок» вполне достаточно, чтобы видеть лучше многих на этой планете. Ни в яму, ни на дерево наткнуться не выйдет, а об опасностях позаботятся Стражи, которые давно собрались в защитное построение и ждут лишь начала движения.
Миг и горизонт просто бросается навстречу, а сухая трава сливается в сплошную полосу – «глазкам» не под силу отработать смену картинки на скорости более чем сорок метров в секунду, если перевести скорость бега в единицы измерения «хозяев» этой планеты. На груди равномерно отходят и прижимаются назад хитиновые пластины – трахейные жабры спешат насытить кислородом кровь, которую гонят по сегментам тела четыре сердца, омывая внутренние органы.
Тело живет своей жизнью, по заложенной миллионы лет назад программе. Вон, на спине поднимаются и начинают топорщиться в разные стороны костяные отравленные шипы – все, что осталось от редуцированных в давней древности крыльев. Но ощущение полета пробудило и их. Кровь насыщена кислородом до предела – чем быстрее двигаемся, тем насыщенные кислородом выше, а разогретые мышцы способны дать большую скорость.
Но холодный разум Исследователя отмечает что, несмотря на все совершенство и надежность созданного природой, а потом и разумом тела, у этого есть и обратная сторона – чудовищная неэкономичность. И значит, ради этих нескольких секунд надо проводить основное время в неподвижности, экономя силы для вот такого рывка. Но с этим, здесь и сейчас он согласен – скаредничать будем потом, а пока нельзя терять времени.
Тем более что можно вполне восполнить потери – небольшая речушка, всего метров в пятьдесят в разливе, форсируется с ходу, не снижая скорости, но сопротивление воды заставляет нагнуться вперед. Чем и пользуются ранее сложенные за ненадобностью «боевые» (на самом деле - хватательные) конечности, и выстреливают в воду со скоростью большей, чем это способны увидеть даже составные глаза. Так что судить об успешности рыбалки можно только по результату – левая промазала, а вот правая подбрасывает в воздух насаженную рыбу.
Жвалы принимают добычу, чтобы вмиг перемолоть, отрывая мелкие кусочки, и отправить дальше, на встречу с желудком в брюшке. Такая поспешность похвальна и обоснована – хвост тоже проявил самостоятельность, ухватив своим крючком со дна что-то похожее на камень, но, тем не менее, оказавшееся живым и вкусным. Безвестный донный обитатель, вероятно, полагал себя очень защищенным, но только хрупнул панцирем в мощных челюстях.
Форсировавший преграду на манер торпеды Страж по левую сторону, взмахнул щупальцем, посылая в воздух серебристую тушку килограмм на восемь, кусалки рванулись вперед, принимая не слишком удачную подачу и план питания на сегодняшний день можно считать выполненным, причем не секунды лишней не потрачено – все на бегу.
Доктор – Центральной: «Все в норме. Рекомендация – перейти на опору на четыре точки, и поберечь суставы задней пары ног».
Это он правильно – при такой позиции скорость только вырастет и можно заодно пристроить между лопаток головной гребень. Ох, совсем не раем была материнская планета, если даже матке приходилось таскать на голове такое «украшение» весом в хороших сто кило, чтобы защитить уязвимое место – соединение головы с грудью (у зверей это место называется «шея») и самый ценный орган – мозг, который в этом «чехле» собственно и обретается.
И это – у царицы, которую защищает вся колония, от Стражей до Рабочих и Хранителей.
Это здесь и сейчас у бегущей по степи на скорости курьерского поезда более чем полутонной туши нет естественных врагов. Даже шерстистые носороги, хоть и весят много больше, освобождают дорогу, не стесняясь прибегать к паническому бегству – пары уроков им вполне хватило. Впрочем, «расписание поездов» они уже выучили и теперь стараются удалиться заранее, не теряя достоинства.
А раньше, у предков, похоже просто не было другого выбора иначе как стать разумными. Видно не слишком помогало то, что треть всего веса приходится на броню способную соперничать по крепости с танковой, а оставшиеся две трети веса – на мышцы и сухожилия способные заставить тело двигаться со скоростью того же танка. Слишком мало оказалось всего этого для обеспечения даже простого выживания, вот и пришлось развивать самую главную мышцу – в голове, впрочем, справедливости ради – далеко не все находится в голове (вдруг оторвут?), кое-что припрятано и по другим местам.
И вообще – спасибо несчетным поколениям канувшим в лету, что не пожалели выдумки и труда на совершенствование самой универсальной и смертоносной машины в мире – себя. Впрочем, ученому не стоит прятать глаза под панцирь – путь Разумных, начавших создавать «третью природу» тоже дает немалые преимущества. Прежнее высокомерие и презрение к «мягким» развеялось уже давно – вместе с пеплом гнезд, не принявших этой простой истины.
«Мягкотелые», несмотря на свои нежные покровы, духом оказались крепки и мигом доказали всем древнюю истину – разум и воля к жизни, спаянные вместе, вполне могут сделать победителем существо изначально слабое. Когда это стало ясно, Ульи мигом прониклись пониманием, что «поставить на место» невесть откуда взявшихся выскочек не удастся - надо или отступать или ввязываться в бесконечную войну на уничтожение.
Нет, проиграть ее предки не боялись – то, что они могут сойти во тьму следом за бесконечной чередой исчезнувших ранее, это знала еще Та, с которой начался подъем к вершине разума, но – собственными руками полностью уничтожить какой либо вид? На такое пойти они не могли, даже под угрозой прямого уничтожения.
Благо, такой жертвы и не требовалось, «жестким» и «мягким» делить было практически нечего. Более того – сплав мягкой плоти и стали неожиданно оказался прочнее хитина. Но несогласные… несогласные были - а потом их не стало. Таковы пути той Силы, что поднимает разумного к вершинам, а вот за отказ быть им – может и уронить обратно.
И вот спустя столько циклов, причем даже не сотен и тысяч – десятков тысяч, предстоит поставить последнюю точку в одном древнем заблуждении. Пусть тех, кто завязывал этот узел, давно нет – память рода хранит долги надежней самых совершенных машин. И значит решать, что делать с последствиями древней вражды предстоит современникам, а точнее – ей.
____________
Вот и невидимая граница пролегшая по степи, даже многие животные ее не чувствуют, но для того, кто не отделяет понятия «видеть», «слышать», «чувствовать», «думать» от «вкуса» и «запаха», для того она явственней, чем если б была в виде стены высотой в два роста.
Дальше, так нестись не стоит, спешка в таком деле, как налаживание хотя бы нейтральных, не говоря уже о дружеских, отношениях – верный способ завалить все дело. Так что и охрана останется здесь – престиж и традиции это хорошо, но мешать делу они не должны.
Перед тем, как двинутся дальше самой, справа вдруг нарисовался Страж, но не чтобы предупредить об опасности, а вручить пойманную рыбу – странно, хоть это подношение объектам исследования и является традиционным, но команды-то не было! Сделав пометку – разобраться в ситуации, откуда у Стражи вдруг начала появляться самостоятельность в действиях – раз, и почему не была дана команда – два, Исследователь двинулся вперед, пытаясь хоть воспоминаниями восстановить сбитый настрой.
Древние, в свое время, обнаружив новую разумную жизнь, столкнулись с тем, что называется «артефактом», то есть фактом, не объяснимым с научной точки зрения. И совершенно неадекватная реакция того сообщества объясняется именно этим – когда встречаешься с тем, что по твоим представлениям существовать не может, возникает совершенно парадоксальное желание, не изучить и изменить собственные представления, а привести мир в соответствие с установленными воззрениями.