– Скучал… – Малфой резко расстегнул пряжку мантии и, сбросив ее с плеч, кинул прямо на рабочий стол. – Разве я не говорил, как сладко оказалось иметь тебя в своем доме, в своей постели?
Говоря это, он сбросил и сюртук, оказавшись сейчас перед Гермионой лишь в темно-синих брюках и белой рубашке в тонкую темную полоску, с твердым белым воротником и такими же твердыми манжетами. На нем сегодня не было галстука, да и верхняя пуговица воротника была почему-то расстегнута.
– Говорил… по крайней мере, целую дюжину раз, – отозвалась Гермиона, пробежав пальцами по его груди. – Ты сегодня такой солидный и красивый.
– Утром у меня была назначена встреча в Министерстве, – пробормотал Люциус, тут же положив ей руки на бедра и притягивая к себе.
– А галстук тогда где? – уже тоже невнятно спросила Гермиона, поглаживая его открытое выше воротника горло.
– Мы решили сначала зайти к вам домой, повидаться с Элиасом… Ну, а он… и сжег его, – небрежно ответил Люциус.
– Он его – что? – Гермиона тут же напряглась, с тревогой распахивая глаза.
– Не переживай… Наш сын всего лишь решил поиграть с набором «Юного зельевара», и мы с Драко присоединились, чтобы помочь ему. А когда уже начали варить «Эйфорийный эликсир», Элиас погорячился и бросил волосков пикси чуточку больше, чем нужно. Произошел небольшой взрыв, но не бойся: никаких повреждений и никто не пострадал. Если не считать моего шелкового галстука, который лежит сейчас в вашем мусорном ведре, – улыбнувшись Люциус провел руками по её спине и опустился на ягодицы. – Больше ничего не пострадало.
– Ох… боюсь, что Элиас не особо преуспеет в зельеварении, заклинания даются ему гораздо лучше, – отвечая Малфою, она ощутила, как тело невольно реагирует на его прикосновения.
– Может… обсудим его таланты чуть позже? – Люциус медленно скользнул ладонью под юбку.
– А ты хочешь поговорить о чем-нибудь другом? – чуть хрипло выдохнула Гермиона.
– Как чувствуешь себя после выходных? Ничего не болит? – тихо спросил Люциус, проводя губами по ее лбу.
Гермионе страшно захотелось коснуться его кожи, и она торопливо расстегнула рукава рубашки, сразу же принявшись поглаживать крепкие теплые предплечья.
– Нет, вчера вечером приняла ванну с лечебным зельем, так что все в порядке, – осмелев, она уже гладила его по груди, даже не думая о том, что находится сейчас не в спальне, а в своем маленьком рабочем кабинете.
Малфою же наконец удалось приподнять её юбку почти до талии, и он тут же обхватил большими ладонями упругую попку, не прикрытую ничем, кроме тонкой кружевной полоски трусиков.
– Хотел сегодня напроситься ночевать у тебя… Или снова забрать вас в мэнор… – губы его медленно двигались, едва касаясь щеки Гермионы, подбираясь к её рту все ближе и ближе.
– Почему бы и нет? – скользнув руками по его груди, она уже поглаживала одной из них плечо, а другой обнимала Малфоя за шею.
– Потому что не хочу давить. Решил дать тебе шанс отдохнуть… от меня… и от наших выходных, – Люциус прижался губами к уголку рта, и Гермиона всхлипнула от возбуждения.
– А я дам тебе знать, если почувствую давление, или если мне понадобится личное пространство, если захочу соскучиться по тебе, – еще крепче сжала его затылок. – А теперь поцелуй меня, в конце концов, прежде чем придется тебя укусить, черт возьми, – и почувствовала, как он улыбается.
Люциус нежно, легким прикосновением языка, коснулся ее губ, будто прося разрешения войти. Но долгих уговоров и не требовалось. Едва ощутив касание, она сразу же приоткрыла рот, почти неосознанно желая вкусить его, пустить его к себе. И когда языки начали двигаться, будто танцуя друг с другом, оба поняли, что дыхание их сбилось. В маленьком и закрытом пространстве кабинета обоих охватила жаркая дрожь.
– Что ж… Теперь, получив разрешение, я ведь могу и настоять, чтобы ты проводила со мной каждую ночь… – глухо рыкнул Малфой, оторвавшись, наконец, от ее губ.
– Сегодняшнюю – точно… – слегка откинув голову назад, она будто предлагала Люциусу еще больший доступ к шее. – Ну вот что ты со мной делаешь?.. Это… нечестно… Явился прямо на работу, разволновал меня… возбудил… А теперь уйдешь! Чтобы я мучилась до позднего вечера?..
Люциус поднял голову и посмотрел ей в глаза. Зрачки Гермионы расширились, веки отяжелели, а покрасневшие щеки лишь оттеняли приоткрытые алые губы.
«Уйти? Да ни за что! Даже если я сто раз и решу это сделать, сил все равно не хватит… Я должен взять эту женщину. Здесь. Сейчас…»
– Я и не собирался никуда уходить, милая, – произнося это, Малфой осторожно двигал ее назад, пока не прижал к двери кабинета.
Стянув с Гермионы тонкий вязаный пуловер, бросил его на пол у их ног, и тут же нетерпеливо потянулся к чашечкам лифчика, опуская их вниз так, чтобы ее грудь оказалась обнажена и будто потянулась сосками навстречу его пальцам.
– Люциус, нет! Мы не можем… не здесь же! – невнятно запротестовала она, в то же время прижимая его затылок еще крепче, когда он кружил языком сначала по одному, а потом и по другому соску.
– Можем… еще как можем… – тихо выдохнул Малфой на маленькую сморщенную ягодку, поднимая юбку выше. А потом поднял глаза и увидел, что Гермиона не отрываясь смотрит на то, что он делает с ней. – Ты всегда наблюдаешь за мной, когда касаюсь тебя… Когда ласкаю или целую тело… Постоянно следишь за моими руками и губами… Почему?
– Я… Ох… Мне нравится смотреть, как ты… как целуешь меня, как дотрагиваешься. Это заставляет чувствовать все еще сильней. Острей, понимаешь? – смущенно призналась она. – Это неправильно, да?
– Конечно же, правильно, глупенькая… просто я никогда не испытывал ничего подобного. Наоборот, мне нравится ощущать твой взгляд в эти минуты. Нравится знать, что наслаждаешься тем, что делаю с тобой, а «не лежишь на подушке, думая об Англии», – Малфой довольно ухмыльнулся.
– Как будто я вообще могу о чем-то думать, когда ты прикасаешься ко мне, – Гермиона резко и шумно выдохнула, когда он скользнул на колени и прижался губами к мягкому животу. – Люциус, мне щекотно… – хихикнула, ощущая, как мышцы живота подергиваются от прикосновений.
– М-м-м… ты же любишь смотреть… вот и смотри… внимательно… – шепот Малфоя продолжал щекотать кожу, пока он приподнимал ее юбку уже до самой талии. – Черт!
Гермиона услышала, как он тихо выругался.
– Что?
«Проклятье! Она одета в них, в те самые белые трусики с небольшим синим бантиком, которые я видел тогда… давно, лежащими на самом верху корзины с чистым бельем…»
С трудом глотнув, Малфой крепко сжал ее бедра.
– Я уже видел их. И вспоминал… Мечтал снять с тебя когда-нибудь, – прошептал хрипло. – С тех пор, как заметил… лежащими в корзине. Тогда я только начинал понимать, что хочу тебя, как женщину… Ужасно хочу. А сейчас, смешно сказать, чуть не кончил прямо в брюки.
– Может быть, еще не поздно… избежать этого и… кончить в меня? – еле слышно пробормотала смущенная Гермиона.
Приподняв голову, Малфой взглянул на нее с хищной усмешкой, от которой по спине тут же пробежал озноб.
– Думаешь? – он наклонился, и слегка прикусив кожу живота, оттянул зубами резинку.
А потом, проведя языком по ее границе, стянул трусики вниз. Снова глянул на Гермиону, убеждаясь, что она не сводит с него глаз, и пальцами раздвинул опухшие и влажные складочки. Губы его дрогнули в самодовольной усмешке, когда она задохнулась от этого прикосновения.
– Сколько же тебе еще только предстоит познать, моя невинная маленькая ведьма, – он снова усмехнулся, прижимаясь губами к коротким стриженым волоскам на лобке.
– Что ты делаешь? – невольно выдохнула Гермиона.
– То, что хотел сделать все выходные, но так и не получилось… потому что не мог оторваться от тебя, не мог насытиться ощущением быть внутри тебя. Но чертовски хотел испытать это, попробовать тебя, и не собираюсь упускать шанс сейчас, – Люциус раздвинул складочки, обнажая влажную розовую плоть. – Постарайся не шуметь, дорогая, в магазине могут быть клиенты…
Гермиона попыталась сосредоточиться, но оказалась совсем не готовой к тому, что делал с ней мягкий и теплый язык, нежно заскользивший по её набухшему клитору. Понимая, что колени начали невольно подрагивать, она судорожно вцепилась в волосы Малфоя.