Тейлор нахмурила брови, пытаясь сообразить, к чему это она клонит. Ведь ее родной отец умер. Почему же Билли говорит о нем в настоящем времени? Может, с головой у нее хуже, чем это может показаться на первый взгляд?
— Мой родной отец? — осторожно переспросила Тейлор.
— Я имею в виду твоего настоящего отца. Не того, которого выдумала Аманда, и уж, конечно, не этого пьяницу Синклера. — Лукаво взглянув на Тейлор, Билли протянула ей письмо. — Прочитай, — сказала она. — А потом поговорим.
Тейлор осторожно развернула листок. Письмо было написано круглым мелким, еще не устоявшимся почерком. Датировано оно было 2 сентября 1954 года. У Тейлор пробежали по спине мурашки.
«Дорогая Аманда!
Мне очень не хочется писать тебе это письмо, и я жалею, что все так получилось. Особенно мне жаль ребенка. Но я вынужден вернуться в колледж и поступить так, как того требуют мои родители, желая мне добра. Ты знаешь их — они все равно никогда не разрешат мне жениться на тебе. Папа хочет, чтобы после окончания колледжа я занялся газетами, и сейчас я не могу жениться, потому что учусь всего на втором курсе. Я взял две тысячи долларов, на которые должен был купить себе новую машину, и отдаю их тебе. Это все, чем я могу тебе помочь. Если ты попытаешься разыскать меня или рассказать все моим родителям, мне придется солгать и сказать, что я понятия не имею, о чем ты говоришь. Но ребенка мне все равно очень жаль. Я надеюсь, что, когда он родится, ты встретишь какого-нибудь хорошего парня. Я никому ничего не скажу. Желаю тебе удачи.
Твой Гаррисон».
У Тейлор задрожали руки. В письме были два ключевых слова, подтверждающие ее догадку: «газеты» и «Гаррисон». Письмо было написано за семь с половиной месяцев до ее рождения, так что сомнений не было: его писал Гаррисон Стоун.
Трудно было поверить этому. Аманда, ее мать, забеременела от Гаррисона Стоуна, а он ее оставил. О Господи! Ведь это значит, что она — дочь Гаррисона!
Мир перевернулся. Письмо выпало у нее из рук и медленно, словно сухой осенний лист, опустилось на пол.
— Я решила, что пора тебе наконец узнать правду, — сказала Билли, с хитрецой прищурив глаза. — Как я понимаю, кроме меня, до сих пор еще никто не знал правды. Даже Гаррисон Стоун. Теперь знаешь ее и ты.
Тейлор взглянула на Билли. Странно, но ей показалось, что та как будто что-то обдумывала и взвешивала.
— Ведь правда, было бы не очень хорошо, если бы кто-нибудь вдруг узнал, что вы с ним родственники?
Вопрос повис в воздухе. Тейлор показалось, будто Билли что-то замышляет. Она не просто сообщила ей эту информацию, но хотела каким-то образом использовать сложившуюся ситуацию.
Сколько лжи, сколько недомолвок! Тейлор растерялась от неожиданности. У нее опять хотят выбить почву из-под ног.
Она перевела взгляд на экран телевизора. Там крутили рекламу ваксы для натирки полов. Радостная женщина, сверкающие полы, не утрачивающие блеска даже от грязных следов шлепающих по ним мужа, маленьких сыновей и лохматой собаки. Женщина была счастлива. Грязные полы испортили бы ей весь день — а может быть, и всю жизнь. Тейлор покачала головой. Какой примитив! Так бездарно! А ведь это была ее реклама!
— Вот я и подумала, что поскольку ты не хочешь, чтобы Гаррисон узнал об этом, то, может быть, захочешь получше устроить жизнь своей единственной родственницы — то есть меня — где-нибудь в более приятном местечке. В Палм-Спрингс, например, или где-нибудь еще. Насколько я понимаю, ты можешь позволить себе сделать это…
Тейлор подняла голову и взглянула Билли прямо в глаза. Ей не хотелось верить своим ушам, но не оставалось никаких сомнений: тетушка шантажирует ее.
Тейлор нахмурила брови. Билли снова завладела письмом и, отхлебнув из банки, вежливо предложила:
— Не хочешь ли еще пива?
— Билли, — начала Тейлор, — если ты хочешь переехать отсюда, я буду только рада тебе помочь. Тебе стоит только попросить. Я бы помогла тебе гораздо раньше, если бы знала, где тебя найти.
— Я знаю, миленькая, — смутилась Билли. — Я попросила тебя не из-за этого письма, а потому что подумала, что ты наверняка сможешь мне помочь.
— Понимаю, — успокоила ее Тейлор. — Тебе надо было только попросить… Ведь я до сих пор не имела возможности как следует отблагодарить тебя за то, что ты обо мне заботилась, когда от нас уехала Аманда. Теперь же я смогу это сделать. Я буду очень рада тебе помочь. Но это только потому, что я тебя люблю…