— Я очень буду, признателен вам, Павел Александрович, если вы попросите Виктора Ивановича со встречей не затягивать. И если вы не возражаете, связь я буду продолжать поддерживать с вами…
— Какая сволочь, — возмущался Павел, когда уже находился у себя в кабинете. — Знает, гад, что напоминание о Горчакове может вывести меня из себя. Сволочь, опять все разбередил, — Павел провел рукой по горевшему лицу, и нервно потянулся к лежащей на столе пачке с сигаретами. Как он ни пытался загрузить себя работой, воспоминания его не отпускали. Сейфуллин, умышленно или нет, но вывел его из равновесия…
… Опять перед ним Центральный военный госпиталь ДРА, куда он попал после контузии, полученной, когда уазик, в котором он ехал, попал под обстрел моджахедов. И вот всплывает Горчаков, с его маленькими свинячьими глазками…
… Июль одна тысяча восемьдесят седьмой год…. Совещание у резидента идет уже более двух часов. В связи с резким обострением обстановки в Афганистане, и в частности, в Кабуле, и возможном выводе советских войск из страны, обсуждаются вопросы усиления конспирации в работе с афганскими источниками, консервации наиболее ценных. Рассматривался вопрос и срочной отправки на родину членов семей военных советников и специалистов. Усиление обстрелов Кабула, диверсионные и террористические акты против всех категорий советских граждан, вынудили советское руководство принимать соответствующее решение…
… А на следующий день неожиданный вызов Горчакова в Москву, в Третье Главное управление…
О причине вызова Горчакова в Союз, Павел мог только догадываться. Факт «экспроприации» Горчаковым в одной из воинских частей правительственных войск, захваченного в одном из боев с душманами инкрустированного драгоценными камнями старинного золотого оружия, и последующая его отправка в Первый Главк (Разведка и внешняя контрразведка КГБ), конечно же стала известна руководству Третьего Главка (Военная контрразведка). Казалось бы, ну и что? Такое встречалось и раньше…. Но все дело в том, что Горчаков, его заместитель Павел, и остальные офицеры спецгруппы, числились в кадрах военной контрразведки, а к резидентуре, были только прикомандированы…. Естественно, руководство Третьего Главка было возмущено действиями Горчакова. Трофей ушел не к ним…
…И только спустя много лет, Павлу стало известно, что оружие это «осело» у бывшего тогда начальником Управления внешней контрразведки ПГУ КГБ, генерала Малугина, который в девяностых, попросил политического убежища в США…
А тогда, об этом оружии, помимо руководства резидентуры, знали еще Павел, и его подчиненный Губанов…
Оба тогда стали невольными свидетелями, как Горчаков показывал это оружие руководству: Они тогда выходили из посольства. Перед аркой стояла ГАЗ-24 Горчакова. Багажник был открыт, А внутри лежал продолговатый, отделанный черным бархатом чемоданчик. Крышка была открыта, а внутри, на бархатной красной подкладке и лежало то злополучное оружие…
Об истинной причине вызова Горчакова в Главк, в резидентуре не знал тогда никто. Даже руководство. За день до убытия в Москву, Горчаков и его друг, заместитель резидента по вопросам внешней контрразведки, Ярыгин, решили прощупать Павла…
Причина была в том, что в Кабул тогда приехали два сотрудника центрального аппарата. Приехали они в Особый отдел 40 Армии по каким-то своим вопросам. Но решили посетить и резидентуру. Горчаков был в командировке, в Шинданте, а потому, все вопросы, о работе спецгруппы в Афганистане, должен был доложить им Павел. Встречались они и с сотрудниками, в том числе и с Губановым.
Спустя два дня после их отъезда в Москву, неожиданно отзывают в Союз Губанова. Никто не знал причину. Ходили разговоры, что по болезни…
… В тот вечер он встретился с Горчаковым в их рабочем кабинете, в помещении аппарата главного военного советника в Афганистане.
— Закуривай, — Горчаков протянул Павлу свою любимую пачку «примы».
Оба закурили.
— Ну, и что ты думаешь по поводу моего вызова в Москву? — Горчаков сверкнул маленькими глазками на Павла.
— А что я должен думать, — пожал плечами Павел, — я не отдел кадров.
— Мне почему-то кажется, что ты метишь на мое место…
— А какой смысл? — Павел снова пожал плечами. — В сентябре заканчивается срок моего пребывания в Афгане, так что, Саша, ты обратился не по адресу.
Горчаков, по привычке мотая окурок сигареты из одного угла рта в другой, молчал.
— Я понимаю тебя, Саша, — Павел затянулся сигаретой. — Но если бы я, как ты считаешь, тебя «закладывал», ты бы давно вылетел из Афгана. И ты знаешь, почему…. Напомнить?