Настроение было прекрасным. Завтра будет оформлена купля-продажа всего «движимого и недвижимого», а там….. там, «прощайте скалистые горы», — весело промурлыкал он, выхватывая наружным зеркалом заднего вида, сверкающий мигалками обгоняющий его милицейский «жигуленок». А еще мгновение, и в свете фар его «Москвича» вырастает машущий жезлом гаишник. Мухин притормаживает и послушно паркует машину у обочины дороги.
— Старшина Ребров, — козырнув, представляется гаишник и просит предъявить документы.
— А в чем дело, старшина? — спросил Мухин, протягивая права и талон предупреждений.
Старшина, молча, спрятал документы в карман форменной тужурки и попросил Мухина выйти из машины и следовать за ним.
От милицейской машины отделились две темные фигуры и направились в сторону «Москвича». Потеряв дар речи, Мухин в растерянности остановился и посмотрел им вслед.
— Давайте, давайте, гражданин, — гаишник нетерпеливо подтолкнул Мухина к задней дверце милицейской машины. — Сейчас разберемся и отправитесь дальше, если конечно все окажется нормально.
— Что нормально?! — нервно дернулся Мухин и попытался воспротивиться. Но не успел опереться рукой в кузов, как из салона ее перехватили, и он не успел опомниться, как очутился в салоне.
— Моя машина! — взвыл он, увидев, как выруливает на проезжую часть дороги свой «Москвич».
— А ну сидеть! — рявкнул на него старшина, усаживаясь рядом. — Ни хрена с твоей развалюхой не случится. Будешь вести себя хорошо, вернут тебе ее в целости и сохранности.
Мухин понял, что «влип» в какую-то большую неприятность. Сразу противно засосало под ложечкой и он, сникнув, замолчал. Сверлила единственная мысль: «Кто эти люди? Веригина? Вряд ли…. Только вчера он встречался с начальником районного ОБОП Чепелой, который его инструктировал перед предстоящей поездкой в Польшу. Он сказал, что их общий шеф Веригин заболел, и теперь все указания Мухин будет получать лично от него. Кроме того, он запретил поддерживать любые контакты с сотрудником прокуратуры Моховым. Ослушаться Чепелу он не мог. Это он тогда прихватил его с наркотиками, и только благодаря нему, Веригин, не отправил его на скамью подсудимых…
— Тогда кто? Начальник ГАИ? Тоже нет. Чепела заверил, что гаишники его не тронут…. Может, все же Мохов?
Так ничего и, не додумав, он тупо уставился в лобовое стекло, через которое, кроме вспышек фар встречных машин, ничего различить было нельзя. А потом и эти вспышки куда-то исчезли.
Ехали где-то за городом. Пошел дождь, капли которого глухо застучали по кузову машины. Через мгновение ударил такой силы ливень, что «дворники» едва успевали справляться с его мощным потоком.
Неожиданно впереди замелькали какие-то огни. А еще через какое-то мгновение машина останавливается около строения. Почти сразу подъехал и остановился его «Москвич».
Строение оказалось небольшим деревенским домиком. Комната, куда его привели, была маленькой, и явно не жилой. На потолке тускло светилась засиженная мухами лампочка. Посередине стоял старый, обшарпанный квадратный стол, и четыре, таких же старых, табурета. На том, что стоял у входа, и предложили присесть Мухину.
— Ну и погодка, — хрипловатый голос за спиной заставил Мухина вздрогнуть и вскочить на ноги.
Стряхивая с одежды капли дождя, к столу подошел мужчина, возраст которого из-за падающей тени на лицо, определить было трудно.
— Проходите ближе к столу, — мужчина кивнул на свободные табуреты. — Разговор у нас с вами будет долгий.
Мухин сел напротив. Только теперь он мог рассмотреть лицо незнакомца. На вид ему было около шестидесяти. Мужественное, прорезанное глубокими морщинами лицо, короткая стрижка каких-то пегих с сединой волос, делали его похожим на кого угодно, но только не на бандита.
— Объясните мне, по какому праву меня схватили, и привезли неизвестно куда? И что, наконец, от меня нужно? — давясь от волнения, с трудом прохрипел Мухин.
— Сейчас все поймете, Григорий Васильевич, — вежливо ответил мужчина и, достав из кармана пачку сигарет, зажигалку, положил на стол перед Мухиным.
— Курите, не стесняйтесь, — усмехнулся он. — Я знаю, что вы курящий человек.
Из-за спины Мухина мелькнула тень, и на столе появилась старенькая алюминиевая пепельница.
Потянувшись к сигаретам, он вдруг с ужасом осознал, что к нему обратились по его настоящему имени отчеству. Дрожащей рукой он достал из пачки сигарету. Прикурить ему дал сидевший напротив мужчина.