— Вы ее потом видели?
— Еще бы, — небрежно бросил он. — Мы поженились, как только ей исполнилось восемнадцать. Но это было уже не то. Что-то ушло. У нас родилось трое детей — две девочки и мальчик, но через десять лет мы развелись. Эта сучка стоила мне кучу денег.
Все было бы иначе, если бы нам с самого начала не мешали быть вместе. Но волшебство было безжалостно разрушено.
— А где ваша бывшая жена сейчас? — поинтересовался Берч.
Пламмер пожал плечами:
— Работает бухгалтером где-то в Бока-Ратоне.
— Кто, по-вашему, мог убить доктора Уэнтворт?
— Не знаю. Наследующий день к нам домой заявился следователь. Моих стариков чуть не хватил удар. Но они подтвердили, что в то время, когда произошло убийство, я был дома.
Будь она жива, я бы, наверное, нашел своего сына. А что случилось с младенцами? Лорейн видела нашего сына только один раз и поклялась мне на Библии, что он был без всяких изъянов и совершенно здоров. Почему он умер? Это Уэнтворт убила их?
— Мы пока не можем точно сказать. Исследования еще не закончены.
Пламмер встал из-за стола и, подойдя к окну, стал смотреть на движущиеся по шоссе машины.
— К чему было их убивать? Ведь это был ее хлеб. Младенцы обеспечивали ей средства к существованию. Она неплохо зарабатывала на их усыновлении. Какой смысл их уничтожать?
— Есть такое явление, как внезапная смерть младенцев, но не все же сразу. Это ведь не заразно, — заметил Берч. — Вы были знакомы с Пирсом Ноланом?
Пламмер обернулся.
— Конечно, я о нем слышал. Он был важной фигурой. Но никогда с ним не встречался. Его убийство обсуждал весь город, газеты еще долго писали об этом. Если один из этих младенцев мой, мне бы хотелось знать, как он попал в его дом?
— Хороший вопрос.
Глава 28
— По-моему, он привирает, — сказал Назарио, когда они шли к машине.
— Конечно, ведь парень торгует машинами, — ответил Берч.
— Скользкий тип, — нахмурился Назарио. — Что-то с ним не то. Но он точно врал, когда говорил, что не встречался с Ноланом.
— Согласен. Видел его стол? Какой там порядок! Он ворочает таким делом, просматривает тонны бумаг, а на столе каждый карандашик имеет свое место.
Когда они въезжали на скоростную автостраду, какой-то бродяга, стоявший под эстакадой, помахал им рукой и поднял картонку с криво написанными каракулями: «Ветеран Вьетнама. Потерял работу. Ребенок умер. Жена ушла. Помогите».
— Больно молод для ветерана, — заметил Назарио.
— Да и здоров как бык, — бросил Берч.
Ярдов через сто на откосе пристроился еще один оборванец с рукописным плакатом: «К чему врать? Мне просто хочется пива».
— Вот этот мне нравится больше, — сказал Берч, притормаживая. — Дадим ему пятерку. Меня уже тошнит от всяческого вранья.
— Посмотри-ка, — сказал Назарио, изучив протоколы, когда они вернулись в управление. — Прекрасная Лорейн, любовь всей его жизни, оказывается, неоднократно подавала на Пламмера в суд. Его дважды арестовывали за жестокое обращение с женой.
— У меня зла не хватает на всех этих упертых типов, которые перекраивают прошлое, как им заблагорассудится, — простонал Берч, яростно тыча в телефон, чтобы набрать номер бывшей жены Пламмера.
— Извините, но я не смогу с вами встретиться, — заявила она.
— Извините, но вам придется это сделать. Мы подъедем к вам через час.
— Нет, нет! Только не здесь.
— Тогда мы вызовем вас сюда.
— Подождите! Подождите. Я сейчас как раз еду навестить внуков. Завтра буду в Майами.
Они договорились о встрече.
Полину Раминг они нашли в детском саду, где она работала воспитательницей. Это была маленькая женщина с седыми курчавыми волосами, темными живыми глазами и резкими манерами.
— Я все знаю из газет, — сразу же сообщила она.
— Вот и прекрасно, — сказал Берч. — Значит, вам ничего не нужно объяснять.
Она не спускала глаз с детей, резвившихся на детской площадке.
— Отпроситесь на часок у своего начальства. Нам надо побеседовать, — предложил Берч.
— Я вполне могу говорить с вами и одновременно следить за детьми, — отрезала она. — Это называется многозадачный режим работы.
— Мне такой режим не по вкусу, — ответил Берч. — Это мое больное место. Люди, придерживающиеся такого режима, часто забывают своих малышей в закрытых машинах, стоящих под палящим солнцем, потому что стремятся сделать сто дел сразу. Когда я разговариваю с людьми, мне требуется их полное внимание. Мы заберем вас с собой в город. Там вас не будут отвлекать дети или что-нибудь другое. Вы сможете сосредоточиться только на нас.