— Выньте и посмотрите!
Юлия повиновалась. «Моей единственной Дезире с любовью. Фил», — прочитала она на обороте. И дата. Чуть больше одиннадцати лет назад… Юлия снова перевернула портрет и вгляделась в лицо. Нет, полицейский в нем не проглядывал. Это было лицо художника или поэта. Она аккуратно вставила фотографию назад.
— И вот еще… — Даниель протянул ей чуть пожелтевший листок, потрепанный на сгибах. — Это написал мой папа моей маме.
Юлия мгновение поколебалась. Воспитание не позволяло ей читать чужие письма. Но здесь был совсем другой случай! Ее сердце тревожно забилось, когда в правом верхнем углу она прочитала: «Филипп фон Равентли» — и все. Никаких титулов. Но поверху стоял великокняжеский герб. Дату невозможно было разобрать, казалось, ее размыли капли воды. «Слезы!» — мелькнуло в голове. Юлия прочитала: «Хольстенбах». Это же главная резиденция князей Равентли! И далее всего несколько строк:
«Моя любимая, моя единственная! Умоляю тебя, потерпи еще немного! Я делаю все возможное и надеюсь, что все будет хорошо. Но если моим надеждам не суждено будет сбыться, я все равно вернусь к тебе. И мы навсегда будем вместе, потому что без тебя нет для меня жизни! Твой до смерти. Фил».
Даниель напряженно следил за ней во время чтения, и когда Юлия закончила, его вопрошающие глаза смотрели ей прямо в душу.
— Даниель, — хриплым голосом спросила Юлия, — скажи мне правду, но только правду. Это письмо тебе действительно дала мать? Ты не нашел его где-нибудь?
Мальчик с недетским пониманием, хотя и с горечью в глазах, выдержал ее взгляд. И, будто чувствуя все обуревающие Юлию сомнения, не опуская глаз, твердо и важно произнес:
— Клянусь, что я получил это от моей мамы перед тем как… — он сглотнул, — перед ее смертью. — Затем его голос зазвучал мягче. — Я пообещал ей, что никогда не выпущу эти вещи из рук и не спущу с них глаз. Потому что они мне будут нужны потом, позже, когда я приеду к своей бабушке, принцессе. А я обязательно к ней приеду, Юлия! — не выдержав напряжения момента, крикнул малыш. — Я уже коплю деньги! — Он сник и трепетно заглянул ей в глаза. — А правда, мама и папа друг друга очень любили?
— Да, — выдавила из себя Юлия.
Перед ее взором стояло другое письмо, полученное сегодня утром. Она больше не могла сдерживаться и, упав на одеяло, зашлась в горьких рыданиях. Даниель поднял ее голову, прижал к своей исхудавшей грудке и ласково и бережно, как настоящий мужчина, начал гладить ее по волосам.
Глава 4
Три недели спустя Юлия сидела за своим рабочим столом в «Анемоне». Главный редактор Питер Вильмс, ее давний приятель, с которым они вместе начинали журнал, нависал над ней, как скала над морем.
— И ты видела это письмо и медальон?
— Своими глазами.
— И ты не была ни пьяна, ни влюблена?
— Окстись, Питер!
— Филипп, — бормотал он, — были ли вообще у Равентли Филиппы?
— Так, как ты, никто не ориентируется в светских сплетнях, — ядовито-сладко процедила Юлия.
Чего она на него разозлилась? Разве не сама завела этот разговор? А ведь не хотела!
— Думаешь, кто-то нарочно подложил эти вещественные доказательства?
Питер чуть не упал и хмуро посмотрел на нее:
— Почему ты вообще не забрала эти улики с собой?
— Ты полагаешь, он расстался бы со своими сокровищами? Даниель — мальчик с характером!
Засунув руки в карманы, главный редактор метался по кабинету Юлии. Склоненная на грудь голова время от времени подымалась. Юлия безучастно взирала то на него, то на стопку папок, накопившихся за время ее отсутствия.
— Знаю! — вдруг остановился главный, взглядом сумасшедшего пронзая свою бывшую подружку, а теперь подчиненную. — Поедешь в Хольстенбах и возьмешь интервью у принцессы Валески, нынешней главы фамилии. Ты сможешь. Ты разузнаешь все про этого Филиппа! — Он в предвкушении потер руки. — Хотел бы я увидеть лицо этой принцессы, когда она узнает, что ее незаконнорожденный отпрыск, обнищавший и опустившийся, бегает по улицам Бастии в поисках заработка!
— Даниель не обнищал и не опустился! — резко возразила Юлия. — Он не бездомный мальчишка, хотя беден и не всегда ест досыта!
— Перестань! Разве это не одно и то же? — Питер бросил на Юлию озабоченный взгляд. — Что с тобой, детка? Ты недовольна заданием? Да любой в редакции палец даст отрубить, лишь бы заполучить это интервью! Ты понимаешь, какими это пахнет денежками?!