Катарина Бонелли поднялась со своей скамеечки и направилась к Юлии походкой, исполненной достоинства. Несмотря на то что она была бедно одета и долгий изнурительный труд отразился на ее лице, ее осанке могла бы позавидовать и сама королева. Прямая спина, расправленные плечи, неторопливый шаг — так ходили все корсиканки, привыкшие переносить на голове тяжести. Ее суровое бледное лицо обрамляли прямые, гладко зачесанные назад волосы.
— Здравствуйте, мадам Бонелли!
— Добрый день, мадемуазель! — Приветливая улыбка сделала ее лицо много моложе, глаза засветились мягким блеском. — Даниель уже несколько дней говорит только о вас, и ни о чем другом. Мне кажется, что мы уже знакомы. Вы так добры к нему. Только напрасно угощаете его слишком часто.
— Он это заслужил, мадам. Я просто расплачиваюсь таким образом — денег он не хочет брать. Даниель мой гид. Мы с ним облазили все уголки этого города. А когда человек полдня находится на ногах, не грех и подкрепиться время от времени, не правда ли?
Юлия кротко улыбнулась мадам Бонелли и повернулась к детям, которые теперь столпились вокруг нее. Она поговорила с каждым о детских пустяках, потрепала по головкам мальчишек, погладила девочек, а потом достала из рюкзачка большой пакет и раздала всем такие лакомства, которых они отродясь не едали, разве только видели в витринах булочной или кондитерской. Даниель счастливыми глазами смотрел, как радуются малыши. Тереза, которая позабыла про котенка и стояла впереди своих братьев с открытым ртом и округлившимися глазами, оправившись после первого шока, звонко выкрикнула:
— Тебя послал Санта-Клаус, да, тетя? — и сама засмущалась своей храбрости.
— Возможно, — засмеялась Юлия и, глядя в широко распахнутые глаза, лукаво подмигнула и, склонившись к ушку, прошептала: — Как ты догадалась, малышка?
Девочка зажмурилась от удовольствия и заулыбалась до ушей.
— Может быть, пройдете в дом? — снова взяла слово Катарина Бонелли. — Я могу предложить вам стаканчик ликера или холодного лимонада.
— О, большое спасибо! Только не хотелось бы отвлекать вас от дел. Я просто присяду здесь рядом с вами и посмотрю, как вы работаете.
— Если уж вы нашли время, чтобы навестить нас, вы — наша гостья. А гостей мы еще никогда не заставляли сидеть во дворе. Прошу вас, пройдемте!
Юлия уже в который раз удивилась сдержанной гордости самых простых женщин этого острова. Она последовала за Катариной Бонелли в дом. У порога еще раз оглянулась на детей. Отложив угощения, они снова принялись за работу. Даниель занял место матери и присоединился к ним. Его ловкие пальчики умело сучили канат.
— У вас славные послушные дети, мадам! — заметила Юлия.
— Славные — да. Но не более послушные, чем остальные. Просто им рано пришлось заняться работой, и другой жизни они не знают. А что поделаешь! — вздохнула Катарина Бонелли. — Вот только Даниель, он всегда беспокойный, и его постоянно куда-то несет. Как только в город входит корабль, он уже в порту и всем предлагает свои услуги. Только что он там пока может! Еще и сам малыш. Надеюсь, он не был вам в тягость, мадемуазель?
— Ну что вы! Конечно, нет. Мы крепко подружились. Мне он очень нравится.
Они поднялись по узкой мрачной лестнице, и мадам Бонелли открыла дверь, за которой Юлия оказалась сразу в просторной кухне, служившей одновременно и столовой, и гостиной. И хотя здесь разыгрывалась почти вся жизнь многодетной семьи, в ней царили удивительная чистота и порядок. На плите у стены на малом огне булькал в большом пузатом горшке ароматный суп, над плитой были развешаны на просушку пучки трав. Под подоконником стояла старенькая, но ухоженная швейная машинка с ножным приводом. Рядом — объемистая корзинка с разноцветными лоскутками. Две широкие софы служили, видимо, и постелью для ребятишек — в углу были свернуты в рулон одеяльца и подушки, в пододеяльниках и наволочках. Постельное белье, в пеструю клетку, было чисто отстирано. Над комодом висели бесчисленные семейные фотографии в овальных рамках разной величины. За некоторыми были заткнуты букетики бумажных цветов.
Устроившись за большим круглым столом, мадам Бонелли и Юлия завязали оживленную беседу. Со двора раздалась протяжная мелодичная песня. Высокие чистые детские голоса старательно выводили мелодию, которая поднималась к небесам, залетая в открытые окна.
— Это в вашу честь, мадемуазель Юлия! — ласково улыбнулась хозяйка.
— Как прекрасно, что здесь повсюду поют! — задумчиво сказала Юлия. — Прелестные народные песни, которые пришли из глубины веков и никогда не забудутся, пока их будут петь дети! — Она помолчала, прислушиваясь. — Эту песню мне часто напевал ваш сын Даниель, когда мы бродили по цветущим склонам. Должно быть, это его любимая. У него такой приятный голос! Но теперь я слышу, что все ваши дети очень музыкальны.