– Клару?
– Мисс Клару Уиллард из Техаса. Очень напористую американку, совершающую длительное турне по Европе с родителями, мистером Бенджамином Уиллардом и миссис Мелани Уиллард, и с кузеном Эндрю, который в ту минуту лежал на вашей кровати на Монмартре. Когда Бонифейс заявился в отель, родители Клары как раз отправились в жандармерию сообщить об исчезновении Эндрю, не вернувшегося с прогулки по Монмартру. Бонифейс рассказал Кларе туманную историю о том, как он нашел бумажник на улице и как ему будто бы сообщили, что одна уличная женщина напоила иностранца до бесчувствия и уволокла его к себе домой, естественно, предварительно ограбив.
– О Господи, не удивительно, что Клара так налетела на меня.
– Ну, она могла бы сначала расспросить вас, – сухо возразил Тоби. – Теперь вы понимаете, что это она привезла служащих из отеля на Монмартр и она увезла Эндрю Дойла, пригрозив вам полицией. Но, послушайте, Ханна, я должен вам передать кое-что от мистера Дойла, и лучше мне это сделать теперь. Он бы сам все вам сказал, но он сейчас в Мексике, однако я должен заверить вас, что скоро он будет в Англии и обязательно нанесет вам визит, чтобы лично поблагодарить вас.
– Поблагодарить?
– Ну да. Это и есть его послание вам, красавица. Я должен поблагодарить вас за то, что вы спасли ему жизнь, потому что он совершенно уверен, что без вас ему пришлось бы совсем худо.
– Но откуда он знает? Ведь он все время был без сознания.
– Значит, не все время. – В эту минуту мы уже подъехали к рощице и стали огибать ее. – Он говорит, что его словно парализовало от удара в голову, но он все видел и слышал, хотя почти как во сне. Время от времени он принимал вас за свою кузину Клару, но он определенно помнит все, начиная с первых слов подружки апаша и кончая бренди мадам Бриан. Но это пусть он сам вам все расскажет.
– Да? – в смятении переспросила я. – Вы, правда, думаете, что он захочет повидать меня? В конце концов, все это было так давно, да и что особенного я сделала? Просто ему повезло, что я оказалась рядом.
Тоби рассмеялся:
– Эндрю Дойл думает иначе. Должен вам сказать, что он человек высоких чувств, и теперь вы для него неотличимы от Жанны д'Арк.
– Тоби, не надо так шутить.
– Я не шучу. У него хорошая ирландская фамилия, и она бы гораздо больше подошла мне, потому что в нем всего одна шестнадцатая ирландской крови и семь шестнадцатых американской, что же до другой половины, то она полностью мексиканская, унаследованная им от матери, так что у него огонь горит в жилах.
Я остановила Иву и соскользнула на землю, радуясь тому, что мне так легко удалось это сделать, что мне больше не надо думать о том, как бы не свалиться с лошади, и что я могу получше сосредоточиться на разговоре с Тоби, который сел радом со мной на мягкую сухую травку, оставив лошадей неподалеку.
– Значит, Клара не была в полиции? – спросила я. Тоби покачал головой.
– Эндрю дня три не мог прийти в себя, но он все время повторял: «Девушка спасла мне жизнь, девушка спасла мне жизнь...» Все стало выглядеть совсем иначе, и его дядя Бенджамин Уиллард отправился на Монмартр поговорить с вами, а вас-то уже не было. От мадам Бриан он ничего не смог добиться, а я в это самое время шатался по полицейским участкам. Потом Эндрю, наконец, очнулся и все рассказал, после чего Клара с родителями тотчас вновь помчалась на улицу Лабарр в надежде застать вас дома. Да, кстати, я еще должен вам передать извинения от Клары. Она так же безудержна в покаянии, как и во всем остальном.
– Вы были дома, когда они пришли? – спросила я.
– Был, красавица. Это случилось как раз на следующий день после того, как я выбил правду из Лекура, и мы очень неплохо поговорили. Они прочитали ваши письма ко мне и в полицию и получили свои запонки. Я сказал им, что Бонифейс ловко их провел, и вы бы слышали, как Клара его честила. – Тоби хмыкнул и сорвал травинку. – Уилларды очень расстроились, – продолжал он чуть погодя, – потому что чувствовали себя виноватыми из-за невольного соучастия в темных делишках Бонифейса, ведь ни вас, ни его невозможно было отыскать, так же, как его помощника якобы из британского посольства. Клара была в ярости, а миссис Уиллард чуть не плакала.
– Они не виноваты, – сказала я и сняла шляпу, чтобы подставить лицо под ласковое весеннее солнышко. – Вы говорите, что мистер Дойл наполовину мексиканец? Это меня не удивляет. Он очень смуглый.
– Брат миссис Уиллард женился на мексиканке очень высокого происхождения. Эндрю – их сын. Отец умер несколько лет назад, а мать Эндрю еще жива. Почему это вы, юная Маклиод, никогда не задаете вопросов, которых я жду от вас?
– Не знаю. А что я должна спросить?
– Ну, например об Эндрю Дойле, ведь он очень хорош собой, очень богат и, насколько мне известно, очень влиятелен в политических кругах.
Я рассмеялась:
– Вы же знаете, Тоби, в этом смысле мужчины меня не интересуют.
– Правда. Хотя на самом деле я ждал, что вы спросите, как я нашел вас.
– Расскажите, пожалуйста.
– Ладно. Сначала я успокоил Уиллардов, сказал им, что вы на редкость разумная девица и можете без труда справиться с каким-то там Бонифейсом. – Тоби улыбнулся. – Эндрю согласился со мной, когда мы встретились через пару дней все вместе и он рассказал, как вы прогнали апаша с его подружкой, вооружившись всего-навсего шляпной булавкой.
– Господи, неужели он и это помнил?
– Помнил и рассказывал об этом с восхищением и настоящей романской страстностью.
Мы сидели в лощине, и Тоби рассказывал мне, что Уилларды ужасно сокрушались, будучи не в силах разыскать меня, потому что им непременно нужно было ехать дальше. Кларе и ее родителям непременно нужно было продолжать путешествие, потому что мистер Уиллард посещал европейские столицы, имея поручение от американского правительства. А Эндрю Дойлу надо было плыть в Веракруз, следовательно, недель на десять он совершенно выбывал из игры. Потом он собирался вернуться и присоединиться к Уиллардам в Лондоне, где они намеревались провести лето.
– Я им сказал, чтобы они не волновались, потому что я тоже собирался разыскивать вас. – Тоби вытянулся на траве, опершись на локоть, и солнце играло в его густых рыжих волосах. – Они, конечно, поняли, что с деньгами у меня не густо и весьма учтиво предложили мне кругленькую сумму, правда, я ничего у них не взял, тем не менее мы расстались друзьями и еще несколько раз виделись. Кажется, это был их третий визит, когда я заканчивал портрет вашего друга из «Раковины»...
– Армана! – радостно воскликнула я. – Да, да, я видела его в журнале рядом с моим портретом. Как он, Тоби? Они нашли кого-нибудь на мое место? Арману не стало хуже без меня?
Тоби вздохнул:
– Юная Маклиод, вы когда-нибудь перестанете задавать не относящиеся к делу вопросы? У меня и без этого есть что вам рассказать.
– Простите меня. Но все-таки как он?
– С Арманом все в порядке. Он стал чем-то вроде знаменитости после того, как я его написал, и наслаждается своим счастьем. На чем я остановился? А, да. Так вот, приехали Эндрю и дядя Бенджамин, потому что Эндрю стало уже много лучше. Портрет был в комнате, и когда дядя Бенджамин взглянул на него, то пришел в восторг. Он коллекционер, чтобы вы знали, и очень любит импрессионистов, чего я до тех пор даже не подозревал. Ну, если коротко, то этот довольно-таки уравновешенный господин не мог усидеть на месте, так ему захотелось купить мою картину. Более того, он мне сказал, что дружит с Жюлем Креспаном, владельцем самой знаменитой галереи, и он уверен, что тот непременно захочет выставить мои картины, если они не хуже портрета Армана.
Я вдруг вспомнила кое-что.
– А Бенджамин Уиллард – не тот американский коллекционер, о котором писали в журнале?
Тоби покачал головой.
– Нет, там написано о его племяннике Эндрю, который никогда не был коллекционером. Вот как получилось. Бенджамин Уиллард привез ко мне самого месье Креспана взглянуть на портрет Армана, и я стал рассказывать, как нашел свою манеру, когда писал другой портрет, выставленный в Салоне. Через десять минут мы все уже были в кэбе и ехали во Дворец Искусств. Картина была отвергнута, но...