здесь все это устроили?! Выходит, теперь не только я подставляю их, но и они меня! Теперь
подставлены мы все! И что мне теперь делать?! Что с этой записью делать?! Под лучи ее! Под
жесткое излучение! Но под этими лучами ошейник сдохнет не раньше, чем я! Снять его! Как его
снять?! Я не знаю даже, как снять ошейник!
Унхай… Он знает. Надо у него… Нет, не сейчас… Сниму ошейник, нас всех точно проверять
будут… Но нас и так скоро проверять будут!
Хоть уровень радиации здесь теперь до подозрительного низкий, я встал поближе к шахте –
вдруг лучи все-таки что-нибудь с ошейником сделают, что-нибудь заблокируют… Сейчас из шахты
лучится еще более странный, чем раньше, спектральный свет…
Мозг объекта сосредоточил на нас внимание – засек что-то не то по ментальному сигналу… Но
это не запрещенные приемы, и серьезных нарушений здесь, вроде, никаких быть не должно… Сорг
молчит, как покойник… А Нор тихонько отошел к мосту и спрятал хищнические повадки за
неподвижностью дозорного… Нет, не такой он и безумный… Или я просто перестал отличать
больное мышление от здорового? Или все это вовсе не бред, и бредом это только кажется мне
одному, потому что я один еще до чего-то не дохожу? Пойдет так дальше, я перестану понимать – в
бреду все кругом или я один…
Я убежден, что этот носитель опасен… И убежден, что офицеры этой штуке большого значения
не придают… И что Унхай знает, что делает, – тоже убежден. Похоже, получилось что-то связное –
подобные носители контролируют только при помощи техники из-за того, что использовать данные
без обработки не способен никто, кроме высших технических единиц. А при их помощи получить
эту информацию без полномочий, практически нереально… Теперь для успокоения
подсоединенных к ошейнику нервов мне осталось узнать, что Влад задумал… и – в случае чего-то
не того – выправить ему мозги, хоть и вышибив при этом челюсть. Унхай об этом что-то знает…
мне надо узнать побольше о нем…
Боль вгрызлась мне в голову – жесткое излучение и бесконечные головоломки и из меня
вышибли дух. Пост не снимают, а это сияние сжигает нас… А мониторы, переключенные на вид
дальних коридоров, отображают муравейник, готовый к войне. Черные муравьи шеренгами
маршируют по четкой проекции… Я присмотрелся к незнакомым командирам и суровым бойцам…
215
Тишинский вводит войска… И мы немо наблюдаем за их маршем, запертые здесь… непонятно,
где…
Неотрывно наблюдая за сгущающимися тенями, я решил прервать принужденное молчание…
– Кто-нибудь про Унхая знает что-нибудь?
Хорн только и ждал чего-то, что заглушит звон этой напряженной тишины, – облегчение
засветило жизнью его глаза…
– Мы о его прошлом почти ничего не знаем. Вроде был он взводным командиром – против нас
еще воевал… Жестоко вроде воевал, но не очень долго. Сдался и под нашей оккупацией служил
тихо сержантом. И под наши знамена Унхай сержантом перешел. Точно мы знаем только, что он
большую часть жизни с Норвальдом за нашу систему честно воевал. А сделали его не на наших
базах. Ему коррекцию провели…
– Это ж запрещено.
– Ему сознание не кромсали – только общие стандарты кодировок изменили.
– Но это серьезное внедрение.
– Когда необходимость есть…
– А что может быть такой необходимостью?
– Ивартэн, Герф. Это из-за них – из-за их крепостей. У всех нас опознавательные знаки
принадлежности к AVRG есть – ментальные, генетические, электронные. И над такими, как Унхай,
мы поработали…
– Но зачем? Они же нас всех теперь врагами считают, никого не опознают.
– Они – да – не опознают, но ведь у нас там и автономные объекты остались. На таких объектах
нет полос контроля – нет системы идентификационных блоков. С Центром они напрямую не
связаны.
Влад вцепился в Хорна взглядом…
– Точно… То, что мы принадлежим AVRG, дает нам шанс быстро пройти по городу…
– Не забывай, что мы не можем к Ивартэну ни тайком прокрасться, ни силой пробиться. Совет
пока не придумал, как это устроить. И никто не знает, что делать с идентификационными
полосами.
– Мы об этом уже забываем. Без стандартных кодировок AVRG нас ни Ивартэн, ни захваченные
базы не идентифицируют. Это как неоспоримый пропуск.