– Я служу князю практически столько, сколько себя помню. Не всегда лично приближенным, но все же знаю о нем достаточно. Вы в Кондракаре объявили его диктатором и извергом, так могу тебя уверить, НИ РАЗУ вынесенное им наказание не превышало степень вины, и ни один из приговоренных не испытывал и сотой доли того, что пришлось пережить Нериссе. Фобос вообще не любил причинять кому-либо физических страданий. Я уже молчу о том, что ни один приговор не был вынесен при столь шитом белыми нитками обвинении!
– Степень вины Стражницы, предавшей обитель, и какого-нибудь несчастного проходимца, чем-то вызвавшего неудовольствие его высочества тоже несколько разнится! И смерть Кессиди не была «шитой белыми нитками»!
– Кто это видел? Кто точно видел, что там произошло?
– Оракул. Приговор выносил не он, а Совет, но слово Оракула не повержено сомнениям. Он не способен солгать, знаешь ли, поэтому, когда он прямо сказал об убийстве – сомнений возникнуть не может. В Кондракаре, знаешь ли, несколько иные порядки, тебе вряд ли понятные! Не говоря уже о том, что эта тварь совершила и пыталась совершить после!
– Хочешь отомстить за наставницу, так? Врагу бессмысленно мстить, Оруби. Ты воин и понимаешь, что каждая из них имела возможность убить другую. Понимаешь – даже сама того не желая – и то, что куда больше следовало бы спросить со Стражниц, попросту сбежавших с поля боя, бросив твою наставницу на смерть!
– Не смей… Она сама приказала им отступать!
– Когда это они подчинялись командам? Когда полезли в политику нашего мира, хотя их обязанностью было только закрывать порталы? Когда Корнелия едва не спровоцировала катастрофу, объединив Стихии? А вашу общую миссию на Арканте помнишь? Дипломаты Оракула оказались бессильны, ежу понятно, что вас туда послали уже как демонстрацию СИЛЫ! Ежу, но не Стражницам – только ты это понимала, а вместе вы только мешали друг другу!
– Я ошибалась. Не все решается силой…
– Ты понимала и то, что после смерти Любы оказалась лишней в Кондракаре, потому тебя и спровадили на Землю. Научиться понимать людей, научиться БЫТЬ человеком… О, неудивительно, нам с тобой оказалось очень легко понять друг друга!
– Перестань!
– Лиса, которой отрезали хвост и посадили на цепь что, превратится в собаку? Можно сколько угодно стараться влезть в чужую шкуру, жить чужой жизнью в чужом мире – выживать, по сути, можно где угодно. Я это неплохо умею. Да-да, ты, наверное, сейчас вспоминаешь все мое нытье… но, согласись, я говорил о том, о чем ты молчала. Так частенько получалось с князем.
– Ты выбрал меня новой «госпожой», потому что не умел существовать один. Тебя тяготила свобода, – горько повторила девушка услышанные однажды слова. Элион, позже Людмор – не подошли Седрику по каким-то непонятным его запросам, и он нашел ее. Доминанту. Оказавшуюся лишней, как только вернулся князь. Потому что князь – при всех своих недостатках характера – даже неосознанно не посылал на верную смерть.
– А ты слышала в моих словах то, в чем сама себе не желала признаться. Может, я и недопонимаю сути человеческой дружбы, но у животных есть понятие «симбиоз». Взаимовыгодные отношения.
– Ты врешь. Тогда ты так не думал.
– Я очень хорошо умею притворяться человеком, когда во мне его желают видеть. До такой степени, чтобы самому себе верить и вжиться в роль. Тебе это удается куда хуже, Оруби. Не надо…
Змеелюд поспешно увернулся от удара. Видимо, не хотел еще и с ее сломанной рукой возиться. Ладно, достаточно уже Соколу «съездила» – нога, кажется, вывихнутая, до сих пор побаливает.
– И все, что я говорю сейчас, ты сама прекрасно понимаешь! Кондракар с легкостью жертвует пешками. Победителей, разумеется, не судят… Сердце Кондракара можно передать кому-либо лишь добровольно, Нерисса была Хранительницей и не могла этого не знать. Во-первых, это означает, что она сама отдала его, лишившись полномочий – странно, по меньшей мере, если бы она столь прикипела душей к его могуществу. Во-вторых, прекрасно понимала, что бессмысленно пытаться силой забрать его у Кессиди – какой, в таком случае, резон был атаковать «подружку»? Только Оракулу известно – а он предпочел не обсуждать подробностей. Достаточно лишь факта убийства. Стражницы много болтают – и тебе этим голову заморочили – о дружбе, доверии, взаимовыручке, однако явно имеют склонность забывать об этом, когда кому-то действительно оказываются нужны!
– Я сказала, ХВАТИТ! Если ты чего-то и не понимаешь, если для тебя любой мотив – поиск выгоды, если… С меня довольно! Я возвращаюсь в Кондракар и хватит об этом! Что бы ни творилось во всей этой подковерной возне, я воин и не собираюсь отсиживаться в уголке, когда Обитель под угрозой!
Наверное, следовало попросить молчаливо прослушавшую всю их перепалку Элион помочь с перемещением, но Оруби уже не могла совладать с негодованием и бурей разных эмоций, поэтому поспешно вылетела за изумрудную занавесь, невесть что намереваясь искать в коридорах замка. Она уже успела углубиться в этот лабиринт довольно далеко от апартаментов лорда, когда чуткий кошачий слух уловил голос маленькой королевы:
– Могу я спросить «зачем», Седрик?
– Так будет лучше.
– Лучше, чем что?
– Лучше, чем чтобы она и дальше считала себя чем-то мне обязанной. Люди так не любят, когда их обманывают, но слышать правду не любят еще больше – на мой счет у нее не осталось иллюзий, тем лучше, учитывая, что в этой войне мы не просто по разные стороны… Но и насчет Кондракара – тоже. Просто она верна долгу.
– Но ведь вы не хотите начинать войну! – воскликнула Элион. – Брат сказал… и ты…
– Не хотим. Но господин пойдет за Нериссой, – с печальной уверенностью констатировал Седрик. – он сам этого еще не понял, но я – понимаю. А я пойду за ним.
========== Седрик ==========
– Так нельзя! – тихо проговорила Элион. – Нельзя…
И, с шелестом отбросив занавес, ушла вслед за Оруби. Змееоборотень тихо вздохнул, снова уронив голову на скрещенные руки. «Нельзя»! Так есть – но упрямые девчонки нечего не желают понимать – им гораздо комфортнее жить в мире своих иллюзий. «Сочинил же какой-то бездельник, что бывает любовь на земле…» – припомнились строчки одной поэтессы. Впрочем, даже если этой любви нет – ее действительно стоило придумать. Как и бескорыстную дружбу, как справедливость… людям становится легче жить, веря во что-то подобное, даже когда оно же им жизнь серьезно усложняет. Слишком сложно. Он-то не человек, ему до конца этого не понять.
– Они сами не понимают, чего хотят, мой лорд.
Обернувшись, Седрик снова увидел пушистый черный шарик.
– Они люди, - устало объяснил он. - и о многом судят по своим представлениям о жизни.
В этом плане Оруби – великолепная на поле боя – в обычной жизни была куда беспомощнее и уязвимее похожей на фарфоровую куколку Эли. Элион под хрупкой наружностью прятала внутреннюю силу – и дело тут было отнюдь не только в магии, а Оруби – куда более нежная и ранимая в душе, скрывала это от мира под непробиваемой броней.
– Хорошие девушки…
– Судя по тону, мой лорд, – Миранда прыгнула к нему на плечо и по-кошачьи потерлась о острую скулу. Чешуя на лице была довольно тонкой и мягкой – лишь ненамного плотнее человеческой кожи – жесткая шерсть химероида покалывала. – вы предпочли бы порой плохую…
========== Нерисса ==========
Армию зомби в духе низкобюджетных «ужастиков» в небесную обитель не приведешь. Но умение управлять мертвыми телами в некромантии – вроде низшей ступени, явно недостойной богини Мертвых. Пусть даже богини начинающей и довольно неопытной. Мертвая плоть – такой же материал для создания големов, что и любой другой, разве что и не самый приятный. Князь вон – эстет фигов – предпочитает использовать цветочки. С его характером больше подошли бы ледяные големы вроде, светлая ему память, Тридарта, но такие, наверное, в жарком климате меридианской столицы не приживаются. А Стражницы, будь они немного опытнее, умели бы создавать послушных Стихиатриев из подручного «материала». Правда, в прошлой команде этого никто не умел. Команда-то существовала меньше четырех лет – просто не успели овладеть всеми премудростями.