– Угомонись, или я тебе устрою монастырь!
– Целый женский монастырь – для меня?! – сияя почему-то напомнившими Эндарно леденцы хрустально-голубыми глазами в старательном восторге, ахнул Седрик. – Ой, Ваше Высочество, это так мило с вашей стороны!
Тут у Оруби не выдержали нервы, подхватившись со своего места, девушка молнией оказалась рядом с ними и сгребла Седрика за воротник туники.
– Я тебя сейчас сама прибью, никого больше не подпущу, ПОНЯЛ?!
– Ах, какая потрясающая экспрессия! – не делая попыток освободиться, еще более восторженно воскликнул лорд. – Гм… лаковая кожа, высокие сапоги и плетка-семихвостка! Мон Шер, я в восторге!
Шарахнувшись, как от чумы, базилиадка поспешно отвернулась и больше не произнесла ни слова. Острые кончики ее ушей светили сквозь копну пышных черных волос пронзительно-красным.
– Должен заметить, князь, ваши вассалы, безусловно, соблюдая приказ о ненападении, при этом намеренно провоцируют здесь присутствующих!
Судя по всему, Фобос ожидал чего-то подобного, потому и приказал Седрику помалкивать, однако тот решительно не желал на столь необычной публике оставаться в тени.
– Ознакомьте меня с номером и датой принятия закона, запрещающего присутствующим в зале Совета строить глазки! – сухо уточнил князь, незаметно (как он полагал) показывая за спиной Седрику кулак.
– Хватит, – Оракул устало потер лоб. – Ваши слова не лишены смысла, но теперь не имеют уже значения. За одно преступление не судят дважды – все верно. Но Нерисса одержима идеей уничтожить Кондракар, это уже нельзя изменить и мы просто вынуждены защищаться. Нет смысла спорить, был ли тот приговор справедливым.
– Допустим, Я могу что-то изменить. В таком случае нас… ее оставят в покое?
– Не в правилах Кондракара нападать первыми – вы сам это сказали.
– После того, что закатил мне лет шесть назад Калеб, я решил извлечь опыт из этого недочета и начал устанавливать Шептунам при создании Блок Подчинения, позволяющий избежать повторения подобных историй. Я без всякой магии убить любую из своих Тварей одним лишь словом «умри». Тело Нериссы – исключение. Она действительно совершенно свободная личность, человек, хоть я и создал новое тело для нее искусственно. Я намеренно создавал ее свободной. Только, – какое-то время Фобос молчал, подбирая слова. – на ОДИН приказ у меня есть право. Это что-то вроде платы за возвращение. И я вправе приказать ей просто забыть о Кондракаре вашей несправедливости.
Пальцы Эндарно сжали древко копья так, что побелели костяшки.
========== Элион ==========
«Здесь суд, ударь вас Тор, а не бедлам!
Суд понял всё, заткнитесь, говорю!»
«Послушай, можно я его убью?»
Мюзикл «Скандинавка»
– Это ложь! – как и следовало ожидать, у Эндарно лопнуло терпение. Он и без того продержался куда дольше, чем Элион, честно говоря, ожидала. Золотое копье в руках советника оракула ослепительно сияло, отсветами делая ассиметричное лицо похожим на металлическую маску. – Сколько можно слушать этого… Химериш… Оракул, это безрассудно при всем моем уважении – это абсурд! Вы ведь не позволите привести сюда Нериссу! Князь добивается исключительно этого – стоит Троим объединиться, они с легкостью разрушат Кондракар изнутри, а мы ничего не успеем поделать!
– Прикончить меня, я думаю, ты успеешь, – Фобос мягко, почти дружелюбно улыбнулся (Элион знала, что это верный признак того, что он уже начинает раздражаться). – разве тебя интересует что-то еще, друг мой Энди?
– Останутся еще двое… завершить начатое не составит труда.
– Ах, Энди-Энди! – практически повторив жест Седрика, Фобос прижал к груди тонкую ладонь. – По-твоему, я собираюсь жертвовать своей жизнью ради чего бы то ни было? А уж тем более – ради такой бессмысленной вещи, как месть. Ты одержим идеей отомстить мне и не о чем больше не способен думать, даже допуская, что поединок убьет нас обоих, как было с Одином и Фентиром. Кирия Оруби желает отомстить Нериссе за смерть своей наставницы, сама Нерисса до сих пор живет лишь ради мести Кондракару и Оракулу за несправедливость, а эта несправедливость в свою очередь была местью Оракула за смерть его любимой Стражницы. Кому из вас это выгодно? Абсурдно жертвовать столь многим, при этом не получая ничего. И Я никогда так поступать не стану, ты это знаешь. Ты знаешь меня лучше кого бы то ни было, не так ли?
«Зачем?!» – мысленно завопила Элион. Говорить о своем нежелании рисковать и при этом так откровенно провоцировать Эндарно, который и без того на взводе – что ее брату взбрело в голову на этот раз?!
– Нашли проблему! – старательно уставившись на облака у себя под ногами, процедила Оруби. – Если Трое не должны собираться, а князю необходимо поговорить с Нериссой – вышвырнуть отсюда Седрика – и все дела. Никакого от него толку нет, только мешает.
– Если только ты это сделаешь лично, мон ами! – лорд с солнечной улыбкой скрестил на груди руки. – Иначе я не согласен!
– Неплохая идея, – вкрадчиво заметил Фобос. – брысь отсюда!
– При всем моем уважении, господин…
– Я не Оракул, мне не нужно ничье уважение. Довольно будет и повиновения.
– Но господи-ин!..
– Перестань, – Элион легонько сжала пальцы Седрика в ладони. – можешь не беспокоиться, все будет отлично. Мне-то ты, надеюсь, доверяешь?
Змееоборотень настороженно – взгляд совершенно не вязался с по-детски обиженной гримаской – покосился на Эндарно. Элион его понимала. Мирное урегулирование конфликта устроит кого угодно, но только не этого типа, серьезно его Фобос, что ни говори, достал этим финтом с переселением душ и переворотом «от его имени». Как многие воины, Эндарно наверняка презирает дипломатические интрижки, а тут такое пятно на репутацию честного вояки. И то, что в Кондракаре-то никто не станет обвинять во всем этом настоящего Эндарно – ничего уже не меняет. Независимо оттого, что решит Оракул, который, скорее всего в очередной раз перекинет ответственность на кого угодно или просто на обстоятельства – Эндарно не позволит ненавистному князю уйти без боя. Возможно смертельного для обоих.
– Я обо всем позабочусь, обещаю.
– Блаженны миротворцы, ибо им достается с обеих сторон! – Седрик хмыкнул. – Ладно, солнышко, надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Фобос и Оруби в этот момент посмотрели в сторону Элион одинаково… нехорошо так посмотрели. К весьма действенному, к их общему огорчению, методу «кусочек сахара в пасть – и бери голыми руками» оба относились неприязненно, считая, что когда кто-то прав, с ним и без подлизываний должны соглашаться, а когда не прав… ну, Фобос-то «неправым» не бывает по определению, со своими вассалами в особенности. Ладно, с братом это дело привычное, а воительница долго сердиться не станет. Во всяком случае, Элион очень надеялась, что не станет.
Они ведь тоже понимали, что Седрик, не смотря на свои дурацкие пантомимы и высказывания, тоже всерьез обеспокоен и не хочет их здесь бросать.
Зал Совета, как и весь Кондракар, был выполнен в разных тонах белого, иногда с оттенками розоватого, голубоватого, бежевого и нежно-зеленого. Белые или седые волосы его обитателей – Оруби здесь, кажется, единственная в истории Крепости брюнетка, белые и светло-светло-серые одеяния – все вписывалось в общий колер. Фобос, а так же сопровождавшие его Седрик и Хантер, не иначе как из естественной вредности вырядились в черное, только на тунике лорда переливалась изумрудная гадюка, а у северянина – герб его Ордена: оскаленная волчья морда. Принц обошелся без гербов, хотя, наверное, сейчас волк куда более подходил именно ему, на черном камзоле не было ни шитья ни украшений.
Собственное платье Элион – фиолетовая с серебром туника – несколько выпадало из общего тона. До появления Нериссы, разумеется.
Нерисса, по кондракарской же традиции для всех подсудимых, была в красном. В красном вечернем платье немного старомодного образца, которое полвека назад девушка примеряла в преддверии выпускного, платье, дважды уже превращающееся в обветшалые лохмотья и обратно… Элион, наверное, не решилась бы надеть подобную вещь вторично.