— Встань, — потребовал Кроче, — и будь осторожен, Эрик. Предупреждаю тебя.
— Заткнись, — произнес я, не поворачивая головы.
— Ах, пожалуйста, — сказал он, — мистер в трауре. Только без фокусов, Эрик.
Я посмотрел вниз, на девочку. Какая то белая бумага высовывалась из кармана ее пыльных черных брюк. Я вынул ее. Это был скомканный конверт с моей фамилией написанной на нем, именем, которое я в ту пору имел: "Мистер Поль Коркоран, Монтклие, гостиница — срочно". Я чувствовал как Кроче пристально посмотрел на меня, но он не вмешался когда я вскрыл письмо. Это было совсем и не письмо. В нем не было текста, там были только три пятидолларовых банкноты.
Никакого загадочного сообщения, всего лишь деньги, оставленные мной в ее квартире — деньги; ее гордость и ее боль заставили ее вернуть их мне, а для этого разыскать меня и бросить их мне в лицо. И совсем в конце она попыталась предупредить меня: "Мистер Коркоран не приходите, — крикнула она по телефону, — не приходите, он убьет вас!".
— Дело затянулось, — произнес Кроче. Время траура закончилось. Что, очень плохо, да? Она была так красива. У вас хороший вкус, Эрик. Единственная на Редондо Бич — она была крайне притягательна. Мне было жаль ей ломать дорогу, отправив в мир иной. Такие издержки. Да. Но уж если им случается иметь дело с такими людьми как мы, они должны быть готовы подвергнуться риску быть убитыми, не так ли?
Внезапно в моих ушах прозвенел хрипящий звук, как если бы берег придвинулся ближе, так что я мог слышать прибой.
— Гейл? — воскликнул я. — Ты убил и Гейл Хендрикс тоже?
— Так вот какое у нее было имя! А я и не знал? Давай скажем, что она помогла мне убить самое себя. Она и в самом деле слишком быстро вела машину для того количества алкоголя, которое она потребила. Ее рефлексы были сильно нарушены. Когда я стал обгонять ее на повороте шоссе, очень близко, я подал громкий сигнал... да, на такой скорости требуется совсем немного, для того чтобы машина вышла из-под контроля. — Он помолчал. — Конечно ты не думаешь, что это несчастный случай. Несчастные случаи не случаются с такими людьми, как мы, Эрик. Тебе следует это знать, мой дорогой Эрик.
Да, он был прав. Мне следовало знать это, но ни что не указывало на поломку машины и не было причины так думать. Как убийство, смерть Гейл не было причины рассматривать, как составную часть моего задания — то же. Он убил ее перед тем как я получил задание, и до того, как кто-нибудь мог знать о нем, поскольку я и сам не знал о нем ничего. Я думал об этом, или пытался думать, но факты свидетельствовали о том, что он убил ее. Еще один факт не в пользу мистера Кроче. Трудно будет удержаться и оставить его в живых, когда наступит время действовать.
Его голос, спокойный и откровенный проник в меня и постепенно дошел до моего сознания: — да, — говорил он, — таковы дела. Всякое случается в жизни. А теперь, встань. Обопрись руками о стену. Так, хорошо.
Стоя у стены я чувствовал его руки, как они ощупывают меня. Он ничего не нашел особенного кроме маленькой коробочки в кармане пиджака. Я почувствовал как он ее вынул.
— Ты без оружия, Эрик? — Голос его звучал разочарованно и недоуменно.
— Я спрятал его, — сказал я. — Я прятал по пулемету через каждые пять шагов, вдоль дороги.
— Врешь. Ты ничего не прятал, — произнес он. — Я смотрел за тобой. Да они и не помогут здесь. Тебе не уйти отсюда живым. Давай-ка, повернись, но медленно.
Я повернулся и посмотрел на него в первый раз за эту ночь. Он стоял так, что я не мог бы выхватить у него револьвер, даже если бы захотел. Он не стал красивее с того момента когда я видел его в первый раз. Его одежда была мятая и грязная, а щетина явно нуждалась в бритье. Его лысина выглядела пугающе гладкой и блестящей над грубыми чертами лица и тяжелым подбородком.
Револьвер в руке у него походил на "Стар" — автоматическая испанская модель. Нет, "Стар" не самая миниатюрная модель в мире — размер рукоятки хотя и крошечный, делает трудным в техническом отношении подсоединить ее к маленькому пистолету двадцать второго калибра — но он выглядел как детская игрушка в его широкой и мясистой руке.
Кроче имел крупное телосложение. Но не это пугало меня. Единственная вещь, которая пугала меня, увидев тело Тони и узнав об убийстве Гейл, это то, что когда настанет время, я могу случайно изувечить его или разорвать не мелкие кусочки. Я твердо про себя повторял, что это только задание не имеющее ничего общего ни с любовью, ни с ненавистью.
— Что это? — спросил он, показывая мне коробочку, взятую из моего кармана.
— Ты видел ее раньше, — произнес я.
— Здесь, что лекарство?
— Если знаешь, почему спрашиваешь?
— Почему ты принес это, и ничего другого?
Он был озадачен. Это самое лучшее для него. Он думал, что у меня какой-то выработанный план и он хотел знать, что это за план, перед тем как схватить меня. Если бы я сказал ему, что пришел сюда схватить его, вместе с его хитрым пистолетом, голыми руками, он не поверил бы мне. Поэтому я откровенно сказал ему об этом.
— В чем моя задача? — Спросил я. — Взять такого громилу, как ты, Кроче. Вооруженного как полк. Но мне надо было взять с собой что-то, чтобы держать тебя связанным, после того как я отниму у тебя пистолет и засуну его тебе в глотку или в какое другое место. Требовалось лекарство или веревка, а веревки у меня нет.