Подбросив ремень, перехватывая его в воздухе, девушка начала обрушивать его удары на тело парня с новой силой, но уже не самим ремнём, а его массивной железной пряжкой. Эти удары были втрое болезненней, у Тома перед глазами побежал хоровод алых искр боли, он попытался лягнуть бьющую его девушку, но лишь сам получил ещё один удар ногой в бок. А за пинком последовала новая серия ударов.
Хенси остановилась только тогда, когда на ягодицах парня практически не осталось живого места, не осталось кожи.
- Мне больно… - прохрипел Том. Он никогда не мог подумать, что порка может причинить столько боли, что захочется выть.
Подскочив к парню, Хенси вцепилась в его волосы, поднимая его голову от пола и шипя ему в ухо:
- А ты думаешь, мне было не больно? – не став дожидаться ответа, девушка толкнула парня обратно и встала, отряхивая руки. – Запомни, Ламберт, это только начало. Я заставлю тебя почувствовать мою боль.
От боли и шока у парня даже не было сил на какие-то ругательства, оскорбления, без которых он не мыслил своей речи.
- Отпусти меня! – молящим тоном прокричал Томас, поворачивая голову в сторону Хенси. Обернувшись в дверях, девушка ответила, ответила таким тоном, что даже у самого эмоционально устойчивого человека внутри бы всё похолодело:
- Ты не выйдешь отсюда. – не проронив больше ни слова, Хенси вышла из комнаты и заперла дверь.
Том лежал ещё несколько минут, шумно дыша, пытаясь осмыслить происходящее и слова девушки. Ему было больно, он чувствовал себя униженным, но, более всего прочего, его съедало непонимание. Происходящее просто отказывалось укладываться в его сознании, вписываться в его картину мира. Он не мог понять, чего добивается Хенси, чего она хочет? А ещё он не мог понять, что она имела в виду, говоря, что он не выйдет отсюда? Она же не может его убить? Нет, не может!
Том отказывался верить в том, что он оказался полностью безвластным над ситуацией, а Хенси, в свою очередь, наоборот, правила балом.
Шумно выдохнув, Том напряг мышцы и попытался сесть, но тут же пожалел об этом, вскрикивая, шипя от боли и падая обратно на пол. Его задницу жгло, по коже катились капли крови, щекоча её, стекая по ногам, пачкая светлые джинсы, которые так и остались болтаться чуть ниже коленей.
- Нет, не надо, прошу вас, - как заведенная повторяла Хенси, пока Кит возился с её штанами, стягивая их, отбрасывая ботинки куда-то в сторону. Девушка всё ещё верила, что ей удастся уйти, так отчаянно верила. – Нет-нет, не надо! Не надо! – её голос сорвался на высокий визг, когда с её ног спустили трусики и отбросили куда-то. Тонкие пальцы вновь вцепились в её бёдра, тяня вверх, притягивая к себе. – Нет-нет! Не надо! Не надо! Не надо! Не надо! – орала Хенси, мотая головой, брыкаясь…
Томас мотнул головой и крепко зажмурился. Воспоминания так не вовремя подоспели, он не хотел сейчас вспоминать о том случае, только не сейчас. Не потому, что он раскаивался или ему было больно. Нет, эти воспоминания рушили его хрупкую надежду на то, что всё это совершенно не смешная, но всё же шутка. Эти воспоминания говорили о том, что парень оказался здесь не просто так, что ему хотят отомстить. А одержимый местью, как известно, беспощаден и изощрён в своей мести, тем более, если это такой неадекватный человек, каким стала Хенси за те восемь лет, что прошли с момента их последней встречи в том самом полузаброшенном гаражном комплексе.
Томасу ничего не оставалось, кроме как сжимать зубы, чтобы не закричать, не заплакать, и верить в то, что девушка, поиздевавшись вдоволь, отпустит его.
- Боль физическая ужасна, - подумал Том, осторожно переворачиваясь набок и замирая, - но, я думаю, я смогу её пережить.
Тем временем Хенси, фурией ворвавшаяся на кухню, едва не сбила с ног миниатюрную домработницу. Девушка-прислуга отпрыгнула в сторону, испуганно глядя на хозяйку.
- Я приготовила всё, как вы сказали, - сказала девушка, надеясь, что не вызовет гнев Хенси.
У девушки были причины, чтобы пытаться угодить темпераментной хозяйке. Джулия – урожденная Джанная, была родом из Сирии, откуда бежала, когда началась война. Девушка искала любую работу и так попала на собеседование к Хенси, претендуя лишь на роль прислуги, Джулия, тем не менее, жутко волновалась. Но она понравилась хозяйке, которая тогда сказала ей лишь одну фразу: