- Ненавижу тебя, ненавижу, сука, ненавижу! – кричала девушка, нанося удар за ударом. – Ненавижу, ненавижу! Ты не имел права умирать сейчас! Не имел права! Чёртов, урод, ты опять всё испортил! – последний раз со всей силы пнув тело врага, девушка зарычала от злости и разочарования.
Её кулаки сжимались и разжимались, кровь в венах бурлила, требуя расплаты, сердце пульсирующим мышечным комком билось о грудную клетку, грозясь разбиться вдребезги, а в животе девушки налилось обжигающим теплом какое-то больное желание.
Секс и агрессия всегда почти всегда идут рука об руку, но редко когда они переплетались в ком-то так крепко и изощрённо, как сейчас в душе Хенси. Косы и плетения из алых и чёрных лент, символизирующих жизнь и смерть, переплелись в девушке так плотно, что разделить их казалось невыполнимой задачей.
Хенси ненавидела Томаса сейчас сильнее и острее, чем когда-либо. Этот парень не только сломал её когда-то, надругался и оставил умирать, но и лишил удовольствия лицезреть его муки, его унижение, отчаяние, страх и боль.
Вероломно умерев, парень оставил в душе девушки такой ядрёный коктейль из эмоций и чувств, который грозился уничтожить свою носительницу, испепелить её, прожечь до дна. А этого девушка позволить себе не могла.
Глава 38
Глава 38
Девушка резко отшатнулась от мёртвого тела врага, отходя спиной вперёд. У неё внутри всё бурлило, у неё внутри извергался вулкан, засыпая всё токсичным пеплом и удушая ядовитыми парами. Она задержала дыхания, удерживая в лёгких кислород так долго, как это было возможно, пока нежные ткани органа не начала раздирать жгучая боль. Шумно выдохнув, девушка развернулась и рывком распахнула дверь, ей богу, не была бы ручка намертво впаяна в железо двери, девушка бы вырвала её с мясом, даже не заметив.
Бросившись к выходу, Хенси в несколько секунд покинула подвал, озаряясь по сторонам, вдыхая тишину и темноту спящего дома. Она была похожа сейчас на дикого зверя: её глаза влажно блестели, ноздри, налившись кровью, широко раздувались, втягивая спокойный воздух размеренной ночи. Ночи, в которой уже оборвалась чья-то жизнь, но ей было этого мало, так чертовски мало…
Не поворачивая головы, Хенси стала ощупывать столик около входной двери, где всегда хранились ключи. Найдя там две связки – свою и Бруно, Хенси диковато улыбнулась, думая:
- Как же я люблю тебя за это, ты всегда рядом, когда мне нужно.
Девушка сорвалась с места, взбегая по лестнице, врываясь в спальню тихой смертоносной бурей. В размеренной тишине уютной спальни было слышно едва уловимое дыхание спящего парня. Двигаясь резко, отрывисто, но по-кошачьи бесшумно, Хенси достала чёрный чемоданчик, удивительно ловко управляясь с его содержимым в полной темноте.
- У меня были грандиозные планы, - думала Хенси, застёгивая ремни и застёжки, - а мне их испортили. Прости, но мне нужно закончить.
Чёрной пугающей тенью забравшись в постель, девушка стянула с парня одеяло, отбрасывая его к ногам. Что-то сонно промычав, Бруно обнял подушку и уткнулся в неё лицом, но парню пришлось проснуться, когда девушка начала стягивать с него бельё.
- Хенси? – хриплым ото сна голосом спросил Бруно, оборачиваясь и пытаясь рассмотреть в темноте чёрную фигуру девушки. Чёрное на чёрном… - Хенси, что ты делаешь? – парень попытался сесть, но получив удар в плечо, возвращающий его в исходное положение, оставил попытки. – Хенси…
- Замолчи, - грубо оборвала его девушка.
- Что…
- Будет больно, - сказала девушка, парень удивлённо распахнул глаза, а в следующую секунду понял, что имела в виду любимая.
Даже подушка, в которую парень уткнулся лицом, кусая её, не смогла заглушить его крика. Крика боли: разрывающий, разъедающей боли, которая пронзила его в один момент, заглушая все иные чувства и стирая остатки сна из сонного сознания.
У них и раньше бывали подобные игры, когда Бруно выступал, можно сказать, в пассивной роли, но никогда не было ничего подобного. Ранее, используя разнообразные приборы, имитирующие половой член, Хенси всегда действовала аккуратно, а если и делала больно, то ей всегда удавалось удержаться на той тонкой грани, когда боль смешивается с наслаждением, превращаясь во взрывающий мозг коктейль. Так было всегда, но не сейчас.