А сейчас всё казалось почти логичным и это пугало. Эдварда пугало собственное осознание своей вины перед девушкой, которое, наверное, двинулась умом именно после того проклятого дня.
- Чёртова геометрия, - горько сказал Эдвард и сам рассмеялся от своих слов. Рассмеялся истерично, запрокидывая голову и оглушая немые стены своим смехом.
А ведь всё началось именно из-за этой дурацкой оценки по геометрии, из-за какой-то оценки… Конечно, она была всего лишь поводом, и Эдвард это прекрасно понимал, но она послужила спусковым крючком, который развязал им руки, позволив почувствовать себя правыми восстановителями справедливости, а Хенси посчитать провинившейся и заслуживающей наказания. А, если бы не она…
Мысли парня прервал звук открывающейся двери. Повернув голову в сторону звука, парень увидел, что в его темницу зашли трое охранников, запирая за собой дверь. Посмотрев на каждого по отдельности, Эдвард вздохнул и отвернулся, возвращаясь к своим мыслям. Ему было всё равно, зачем пришли мужчины. Он даже не обернулся, когда услышал звуки приближающихся шагов, когда его накрыли три тёмные тени. А в следующий миг…
В следующий миг тело парня пронзила оглушительная боль, которая яркой вспышкой заслонила сознание. Если бы Эдвард не успел стиснуть зубы, его крик порвал бы барабанные перепонки всем, кто находился в помещение. Но это было только началом.
Вслед за сокрушительным ударом в бок, парень получил не менее сильный удар ногой в живот, потом ещё и ещё раз. Голова закружилась, пол и полоток поменялись местами и Эдвард упал на спину, бессильно, подобно червю, пытаясь повернуться, извиться, уклониться, но всё было тщетно. Трое крепких мужчин окружили его, со всей силы пиная ногами, не позволяя парню даже вдохнуть, не давая ни секунды передышки.
Всхлипнув от боли, Эдвард перевернулся на живот, пытаясь защитить жизненно важные органы, спрятать их от ударов, но жалкие попытки парня не увенчались успехом. Удары были настолько сильными, что он невольно подлетал, отлепляясь от пола и вновь падая.
Когда один из охранников особенно сильно пнул парня в бок, попадая под рёбра, Эдвард дёрнулся вперёд, пытаясь подняться, вставая на колени. Не имея возможности помочь себе руками, не помня себя от боли, парень упал лицом вниз, утыкаясь лбом в холодный пол.
Парню было страшно, безумно страшно, что мужчины своими ударами повредят ему что-то, покалечат, и потом он будет медленно умирать от внутреннего кровотечения, отказа почек или ещё чего-нибудь в этом духе. Сейчас то, что Эдвард был сыном врача, играло с ним злую шутку – он слишком хорошо был осведомлён о том, что может случиться с его организмом после подобных побоев.
Всхлипнув, парень повернул голову, упираясь щекой в пол, он уже почти не чувствовал, что плачет – слишком страшно и больно ему было. Слишком…
И тут побои прекратились, прекратились так же резко, как и начались. Всё тело гудело, ломило, горело. Эдвард хотел изменить положение, но не мог найти в себе силы на это. Склонившись к парню, мужчины быстро развязали ленты корсета, расстегнули молнию и освободили его от кожаного плена. Получив полный доступ к кислороду, парень судорожно вдохнул, лёгкие расправились, а сдавленные рёбра вернулись в привычное положение, болезненно выпрямляясь.
Повернув голову, вновь прижимаясь щекой к полу, Эдвард дышал ртом, хватая кислород, пытаясь унять боль во всём теле и жжение в лёгких. Он открыл глаза и замер, даже дыхание в груди парня замерло, а ещё, казалось, сердце. В дверях стояла Хенси. Девушка держалась одной рукой за дверной косяк, а во второй её руке была бутылка рома, к которой она периодически прикладывалась, не отрывая взгляда от парня. Эдвард даже не заметил, когда она пришла…
Увидев, что парень наконец-то заметил её, Хенси оскалилась в какой-то пьяно-злобной усмешке и обратилась к нему:
- Я не плохой реконструктор, не так ли?
- Литтл, что ты…
- Заткнись! – рявкнула девушка и пошатнулась, но успела схватиться за косяк. – Пошли вон, - бросила девушка охранникам.