- У парнишки тяжёлая жизнь была.
- Меня это не интересует, - отрезала Хенси. – Скажи лучше, можно ли ему доверять?
- Ты думаешь, я бы прислал к тебе непроверенного человека?
- Не думаю, но проверка никогда не бывает лишней.
- Он точно не станет тебя сдавать. Во-первых, потому, что он обязан мне жизнью. Ты не представляешь, из какой жопы я его достал… Во-вторых, если, всё-таки, что-то пойдёт не так, от него будет очень легко избавиться. У него нет абсолютно никого, кто бы мог его искать.
- Может быть, я пожалею, но откуда же ты достал его и почему его никто не станет искать?
- А потому, Хенси, что мальчик – полная сирота. Про отца ничего вообще неизвестно, бабушек-дедушек нет, мама три года назад отдала богу душу.
- Ладно, оставим родителей, - Хенси поморщилась, ей была неприятна эта тема. – Откуда ты его вытащил и почему он обязан тебе жизнью?
- Без родителей не получится, извини.
- Ладно… - выдохнула Хенси, готовясь к трудному для себя разговору. – Говори.
- В общем, мамаша его – законченная наркоманка с молодых лет, родила мальчика по малолетке и когда тому было пять лет, продала его.
- Продала? – переспросила девушка. Какой бы чёрствой и жестокой она не была, не казалась, для неё была святая тема – родители, семья, те, кого у неё давно отняли…
- Да, продала, - ответил мужчина. – И не просто продала, а каким-то там мутным личностям, сутенёрам, в общем, в пять лет мальчик оказался в борделе, со всеми вытекающими.
Глаза девушки округлились до невообразимых размеров, а сердце сжалось от боли и жалости. Она обернулась на дверь.
- В бордель? Ты хочешь сказать…
- Да, мальчику не повезло с малых лет. Увы, есть такие извращенцы, у кого встаёт только на детей.
- Его подкладывали под мужчин? – девушка сама удивилась, с каким трудом ей дался этот вопрос.
- Да, на протяжении одиннадцати лет.
- Он всё это время был там?
- Да, про что я тебе и говорю. Он поменял несколько мест, его переправляли, перепродавали, так часто бывает в этих кругах. В последнем борделе я его и нашёл. Это заведение держит мой давний приятель и я договорился и выкупил парня, жалко мне его стало. С пяти лет в этом дерьме…
- А я-то думала… - Хенси вдруг стало понятно, почему парнишка шугается Бруно, верно, после всего пережитого он всех мужчин шугается. – И что дальше? – спросила девушка, взяв себя в руки.
- А дальше – я привёз его к себе домой, планировал оставить в качестве домработника.
- У тебя же Джулия?
- Это первое «но».
- Как она там?
- Нормально, грустит, правда, почти постоянно… Но я стараюсь не дать ей заскучать.
- Надеюсь, ты её там ещё не оприходовал?
- Хенси, у меня, вообще-то, жена.
- Хах, Тимоти, кому ты врёшь? Жена-то у тебя есть, но когда тебя это останавливало?
- Давай, не будем об этом?
- Как хочешь, - согласилась Хенси. – Но Джулию трогать не смей.
- Ты так переживаешь за её честь?
- Да.
- Вот, Хенси, удивляешь ты меня – ты можешь, не моргнув глазом, делать такие вещи, от которых кровь стынет в жилах, но переживаешь за сексуальную сохранность своей бывшей домработницы.
- Можешь считать, что это мой пунктик, больная тема, - ответила Хенси, поджимая губы. – И, давай, не будем об этом?
- Окей, Хенси. Короче, всё хорошо с Джулией, я пальцем к ней не прикоснулся.
- И не прикоснёшься.
- Обещаю.
Хенси удовлетворёно кивнула и вернулась к Себастьяну и его прошлому:
- Так что там про второе «но»?
- В общем, парнишка появился у меня несколько раньше Джулии, я взял его полтора месяца назад.
- Ты говоришь о нём, как о котёнке, - фыркнула Хенси.
- Вижу, ты к нему прониклась.
- Не переводи тему.
- Хорошо. Я взял его раньше, но проблема в том, что я – мужчина, а мужчин он, как ты, думаю, понимаешь, шугается. Я хотел его кому-нибудь из друзей отдать, но друзья у меня тоже все мужского пола, одна ты – женщина.