«Кровать! Ох, как же хорошо, - подумал Мориц, падая лицом в подушку. – За эти две чёртовы недели я так по тебе соскучился… Но… Но где эта кровать? – парень поднял голову и вновь огляделся. – Я… Я не дома. Точно не дома. А где? Я с ума сошёл что ли? Почему я не помню, как попал сюда?!»
Парень резко повернулся, намереваясь сесть, но его остановили наручники, которыми его руки были прикованы к спинке кровати.
- Вот же чёрт… - прошептал Мориц. Пузыри надежды лопались один за одним.
«Конечно, идиот, - сам себя ругал парень. – О свободе размечтался… Раз на мне наручники, значит, и эта больная где-то рядом…».
Парень нервно оглянулся через плечо, но никого не увидел – комната была пуста. Осознание того, что сейчас девушки нет рядом радовало, но не долго.
«Она точно придёт, - думал Мориц, изворачивая шею и глядя на дверь. – Жопой чую, придёт…». Он даже не представлял, насколько сейчас был прав…
Наручники на руках парня имели короткую цепь, которая пресекала любые движения в сторону от кровати – всё, что мог Мориц, это встать около постели и то, согнувшись к спинке.
«Чёртова ненормальная, - шипел про себя парень, дёргая руками.
Он не верил в милость Хенси, не верил. Слишком ярко она уже успела себя проявить, чтобы внезапно взять и перестать над ним измываться. А, раз он попал в более комфортные для существования условия, значит, Хенси компенсирует это чем-то другим. Парень давно отметил, что девушке присуща некоторая извращенная, искаженная, но очень обостренная жажда справедливости.
«Чёрт подери, - лихорадочно думал Мориц, дёргая руками. Наручники уже успели оцарапать его запястья до крови. – Что же она придумала?».
Мориц и сам бы решил, что стал параноиком, если бы это была не Хенси. От любого другого человека можно было ожидать слабины, пощады, но не от неё – слишком уж люто она ненавидела парня, слишком трепетно лелеяла эту ненависть, подобно вампиру, высасывая из него все соки, давая время на восстановление и вновь осушая до дна.
«Жаль, что у меня нет осинового кола, - подумал парень, переставая дёргать руками и морщась от боли в запястьях. – Я бы с удовольствием загнал ей его в сердце. Или ещё куда…»
От последней части своей мысли парень вздрогнул и мотнул головой, после чего тяжело вздохнул. Морица ужасно напрягало то, что бывшая одноклассница занимала почти все его мысли. И не только мысли… К сожалению парня, ему не было покоя даже во сне. Почти каждую ночь к нему являлась его мучительница, представая, порой, в самых неожиданных образах. Но, чаще всего, сны его носили эротический характер или хотя бы намёк на это, порой, весьма извращенный намёк. После некоторых таких сновидений Мориц чувствовал отвращение к самому себе, после некоторых не хотелось смотреть в глаза Хенси, а после некоторых…
О последних Мориц старался не думать вообще, успев уже тысячу тысяч раз проклясть себя за слабость в тот день, когда девушка заставила его мастурбировать перед ней.
«Да ты, походу, извращенец, - не раз говорил себе Мориц. – Она над тобой измывается, а ты сны с ней смотришь каждую ночь. Может быть, это тоже часть её плана по сведению меня с ума? Бред, что, она мне в голову залезла? Залезла… Но не в том смысле. Чёрт…».
С каждым разом парень путался в своих мыслях всё больше, начиная терять логическую нить повествования. Ему начинало казаться, что он сходит с ума в этих четырёх стенах. Конечно, Мориц не всё время проводил в одиночестве: были охранники, Бруно, который с того их разговора зачастил к нему, и, конечно, была сама «королева боли и психиатрии», как её про себя окрестил Мориц.
За своими мыслями парень не услышал, как в замке повернулся ключ и дверь бесшумно открылась, пропуская чёрную тень со стальным взглядом. Казалось, в комнате даже стало несколько темнее…
Мориц вздрогнул и обернулся, когда Хенси уже успела подойти к его кровати. В руках у девушки была непонятная чёрная коробка, лишенная любых надписей и обозначений.
«Легка на помине», - подумал парень, поджимая губы и отворачиваясь.
- Здравствуй, Мориц, - произнесла девушка, ставя коробку на прикроватную тумбочку.