- Здравствовать я начну, когда перестану тебя каждый день видеть, - огрызнулся парень. Хенси хмыкнула.
- Сомневаюсь, Трюмпер, - каким-то пугающим тоном произнесла девушка, проводя ладонью по голой спине парня, по пояснице, спускаясь на ягодицы, легко проводя по ткани боксеров и убирая руку. – Зря ты так.
Девушка разочаровано вздохнула и села на край кровати. Мориц демонстративно отодвинулся от девушки.
- Мориц, зачем ты силы тратишь впустую? Трудно убежать, будучи прикованным…
- Так сними с меня наручники. А, слабо? – парень оглянулся через плечо, прищуриваясь и впиваясь в девушку взглядом.
- Если ты не помнишь, цепи в твоей прошлой комнате были длинными, ты мог спокойно ходить. Не далеко, но мог.
- Три шага? Как мило с твоей стороны, - огрызнулся парень.
- Лучше бы спасибо сказал, - хмыкнула девушка, вставая.
- Конечно, я уже и забыл, что у нас принято благодарить за то, что тебя неволят.
- Принято благодарить за то, что тебе сохраняют жизнь, - сказала Хенси, поджав губы.
- Правильно, - фыркнул Мориц. – Нужно было тебя тогда добить, чтобы ты не спятила и вот так не получилось.
- Ах, ты, сука… - прошипела девушка.
Мориц не видел, как почернели её глаза от резко расширившихся в злобе зрачков, как в истинной ненависти исказилось её лицо. Подлетев к парню, девушка со всей силы ударила его в лицо, попадая куда-то между челюстью и носом, разбивая, тем самым, и то, и другое. Скоро ударив ещё раз, Хенси вцепилась в волосы парня, заставляя его подняться на локтях и запрокинуть голову.
- Тварь, - выплюнула Хенси. – Какая же ты тварь! А я тебя ещё жалела… Да ты заслуживаешь ада! Ты заслуживаешь настоящего ада на земле! Самого извращенного кошмара! Как ты только смеешь так говорить?!
Девушка тянула волосы парня так, что у него заслезились глаза, он шипел от боли, дёргая руками, забывая всякий раз, что крепко прикован.
- Ты тварь, мразь, ты… - девушка задыхалась эмоциями, воздухом. – Сука!
Толкнув голову парня вниз, впечатав в подушку, Хенси бросилась к коробке, рваными движениями открывая её, отбрасывая крышку куда-то в сторону.
- Хотел, чтобы я умерла? – спросила Хенси, доставая из коробки некий предмет, по форме напоминающий бейсбольную биту, раскладывая её на всё длину.
- Не отказался бы, - хрипловато ответил парень, слизывая кровь с губ.
- Но только после тебя, - ответила девушка, замахиваясь и обрушивая удар странной железной биты на спину парня.
Мориц вскрикнул от боли и неожиданности, дёргая руками, заставляя железные браслеты впиться в кожу, проникнуть в плоть, запуская кровавые змейки-ручейки по коже.
- Ты ненормальная! – кричал не своим голосом парень, когда девушка начала наносить удар за ударом, попадая по почкам, позвоночнику, рёбрам.
Парню казалось, что его почки ударяются об стенку брюшины, такими сильными были удары, казалось, она крошила его рёбра, ломала позвоночник. Было ужасно больно. Больно и страшно.
Когда на спине и плечах парня уже начали проявляться синяки и кровоподтёки, Хенси перешла к его ногам, со всей силы ударяя под коленями, заставляя Морица взвыть от боли, забиться. Кажется, в своей злости Хенси не заметила, как перебила парню какой-то достаточно крупный сосуд, потому что чуть выше его подколенной впадины начало расплываться под кожей кровавое пятно. Ей было плевать, она била и била, вымещая злость, обиду, ненависть, но всего было мало, чтобы утолить их – её чувства, её демоны не желали оставлять её.
В какой-то момент Морицу начало казаться, что именно такой и будет его смерть, что она уже почти пришла и ему суждено быть забитым насмерть неприметной девчонкой из его класса, над которой он столько раз позволял себя издеваться.
- Я ненавижу вас, сраные ублюдки! Я ненавижу вас! Вы все сдохните! Я убью вас, уроды! Ублюдки! Мрази! – орала девушка им вслед, тратя на это последние капли своих сил. Уже собираясь завернуть за угол, Мориц обернулся. На него смотрели полные ненависти, безумные глаза девушки. Мокрое от слёз, запачканное кровью, спермой и травой лицо выражало что-то нечеловеческое, взгляд нездорово блестел…
«Какой же я был идиот», - подумал Мориц, готовясь потерять сознание от боли, но побои резко прекратились. Воцарилась тревожная тишина, нарушаемая лишь тяжёлым и хриплым дыханием Хенси.