- Хенси… - мужчина вздохнул и достал из внутреннего кармана фляжку, отхлёбывая крепкий напиток. Едва уловимый запах алкоголя проник в ноздри девушки, заставляя её поморщиться. – Хенси… - вновь попытался сказать, но девушка перебила его:
- Дай мне, - она протянула ладонь, прося, а скорее требуя флягу.
- Хенси…
- Дай мне флягу, – чётко разделяя слова, повторила Хенси. Вздохнув, мужчина закрыл флягу и вложил её в ладонь дочери. У него больше не хватало сил и воли, чтобы противиться.
Получив флягу, девушка открутила крышечку и, не отрывая взгляда от отчима, сделала три больших глотка. Горло обожгло крепким алкоголем, ей захотелось закашлять, но она сдержалась, задерживая дыхание и зажмуривая глаза.
- Ты прав, - сказала девушка, возвращая отцу флягу, - так лучше. Так этот мир кажется не таким дерьмовым. – девушка вернулась на скамью. – А теперь, давай поговорим.
- Хорошо, - кивнул мужчина. Все планы и наработки разговора летели ко всем чертям, оставалось только импровизировать и говорить правду. – Хенси права, - думал мужчина, медленно подходя к лавке, - она уже не маленькая девочка, совсем не маленькая, она сможет понять. Может быть, она разозлится на меня, но, когда-нибудь, она поймёт меня. Поймёт… - сев, мужчина продолжил молчать, рука назойливо тянулась к пачке сигарет, лежащей в кармане.
- Кури, если хочешь, - сказала Хенси, даже не смотря на отчима. – Только, прошу тебя, не ври мне.
- Хорошо, Хенси, - кивнул отчим, доставая сигарету, - я буду говорить с тобой, как со взрослой…
- Лучше - говори со мной, как с нормальной, - перебила отчима девушка. – Никто ведь не подбирает слов, говоря с нормальными людьми? – девушка посмотрела на мужчину и продолжила, не дожидаясь ответа. – Никто. Потому что никто не боится, что у них случится приступ или срыв. Вот и ты не бойся. Я буду в порядке, я буду молодцом. Обещаю. – интонация девушки резко контрастировала с её словами о нормальности.
- Хорошо, - тяжело вздохнув, ответил Макей, продолжая крутить в руках незажжённую сигарету – ему, вопреки разрешению, было трудно курить в присутствии дочери. – Хорошо, - повторил он, - я скажу тебе всё.
Разговор получился долгим, слишком долгим. На улице успело потемнеть и значительно похолодать, а отец и дочь продолжали разговаривать, сидя около такого неподходящего для этого места – кладбища. Вопреки обещанию, Макей не сказал Хенси самого главного – того, отчего же умерла её мать, но он сказал кое-что другое. То, что заставляло его одновременно думать, что он поступает правильно и ощущать себя подлецом и предателем. Эта же новость, заставляющая Макея метаться и съедать себя сомнениями, несколько отвлекла Хенси от мыслей о маминой смерти. Совсем чуть-чуть, но Хенси переключилась, пытаясь осознать сказанное отчимом и попытаться представить, как это будет.
Слова Макея сулили новую перемену в жизни Хенси, и она не могла определиться, как она к этому относится. С одной стороны – ей самой было тяжело жить с отчимом, видеть его таким, но с другой – последний год не принёс ей ни одного позитивного изменения, что не позволяло ей видеть что-то светлое в новости о переезде.
- Что ж, - сказала Хенси, пряча руки в карманы и вытягивая озябшие ноги, - посмотрим, что из этого выйдет…
- Да, Хенси, - отчим слегка улыбнулся, радуясь, что дочь не устраивает истерик и вообще ведёт себя более, чем адекватно. – А сейчас – пошли домой?
- Да, хорошая идея… Я замёрзла.
Направляясь к машине, Хенси обернулась, вглядываясь в чёрное чрево кладбища.
- И, всё-таки, я не верю, - подумала Хенси, всматриваясь в темноту, - ты не могла меня оставить, мама. Я найду тебя, обещаю.
- Хенси, ты идёшь? – окликнул девушку отчим.
- Да, - отозвалась Хенси, последний раз оборачиваясь на кладбище и сжимая кулаки, - да…
Глава 17