Её горячий и горьковатый от кофе язык касался его, скользил по зубам, нёбу, вылизывая его рот, и парень, в свою очередь, отвечал не менее усердно. Его единственным желанием сейчас было плюнуть на поездку, потащить девушку в машину и, возможно, даже не доехать до дома, предавшись страсти прямо в автомобиле. Он бы непременно поступил так, будь перед ним кто-то другой, но Хенси – и он это прекрасно знал – не такая. И дело в каких-то псевдоморальных принципах, ханжестве или подобном, дело было в том, что у девушки был свой, совершенно особенный взгляд на взаимоотношения мужчины и женщины.
Опустив руку на грудь парня, девушка нащупала через ткань водолазки твёрдую бусинку соска, украшенного колечком пирсинга, и дёрнула. Не удержавшись, Бруно шикнул от боли, тем самым прерывая поцелуй. Прокол был совсем свежим, сделанным вчера, и подобные манипуляции со свежей раной на столь чувствительной части тела приносили острую боль.
- Пошли, - сказала девушка, оглаживая только что раздраженное ею же место. Бруно посмотрел на Хенси исподлобья разочарованным, но понимающим взглядом. Не став более ничего говорить, девушка встала, забрала сумку и, залпом допив остатки кофе, выбросила стаканчик.
Прицельный взгляд сверху со слегка вскинутой бровью вернул парня на землю. Так же встав, Бруно сказал:
- Пошли, Хенси, - как бы он не сдерживался, но вздох сожаления сорвался с его губ. Сделав вид, что не услышала его разочарования, Хенси немного улыбнулась и, развернувшись, пошла к стойке регистрации, у которой почти никого уже не было.
Вновь тяжело вздохнув, парень взял свою сумку, прижимая к себе и прикрывая ею своё ноющее возбуждение, и пошел вслед за девушкой.
Глава 26
Глава 26
… Ломая кому-то жизнь, будьте готовы к тому, что человек найдёт в себе силы воскреснуть и, подобно зомби, разорвёт вас на куски…
Прибыв на место Хенси так хотелось сразу броситься на дело, но она убедила себя, что не следует чрезмерно торопиться, ибо форсирование событий может всё испортить. Всё… А она не для того так долго ждала, чтобы сейчас оступиться.
День, к радости девушки прошёл быстро, выгнав Бруно, который раздражал её, нарушая тишину и мешая сосредоточиться, смаковать детали совершенного плана. Парень не стал сопротивляться и переехал в отель. В тот момент, когда за ним захлопнулась входная дверь, Хенси растянула губы в какой-то дьявольской улыбке и откинулась на спинку дивана, раскинула руки, уподобляясь Иисусу на кресте. Но она не была святой, никогда не была. Слишком много крови и грязи было внутри неё и на её коже, оставшись вечным, пусть и невидимым, слоем покрывать её тело.
Сев, выпрямив спину, она закрыла лицо ладонями, взъерошивая короткие волосы и громко вздыхая. Томный, низкий звук полетел прочь, отражаясь от стен огромного дома и возвращаясь к своей хозяйке почти неслышным эхом.
Она приобрела этот участок, начав застраивать его, более двух лет назад, но он впервые увидел свою хозяйку. Хенси хотела, чтобы её дом был полностью ЕЁ, чтобы в нём не было ни единого следа прошлых хозяев с их жизнями, потому, когда она приобретала участок, на нём не было даже фундамента. Сейчас же на нём красовался, возвышаясь и выделяясь на общем фоне, двухэтажный особняк, но два этажа у него было только на первый взгляд. На самом деле, в доме был полноценный третий этаж, только скрытый под землёй, оборудованный по типу бункера. Об этом никто не знал кроме тех, кто занимались строительством, а они… Они непременно будут молчать.
Взяв из бара бутылку своего любимого рома и прихватив бокал, Хенси направилась на второй этаж. Достав из ящичка стола потрепанный блокнот в кожаной обложке, девушка зубами открыла бутылку, сплюнув пробку куда-то в угол и, плеснув тёмного напитка в бокал, села, сразу же делая глоток, слегка морщась и вглядываясь в собственные записи:
- На работе до семи, - гласила запись, - по пятницам задерживается до восьми, иногда, девяти часов вечера. – довольно ухмыльнувшись, девушка вернула блокнот в ящик и, заперев его на ключ, вернулась на кровать, допивая ром и прикладывая согретое ладонью стекло к виску. Ей предстояли несколько часов ожидания, пропитанного тишиной и молчанием.