Выпрастываю руку, хватая его за колено, и разрывая старую кость. Ведь он слишком стар для обычного человека, лишь магия держит его здоровым. Прикосновение и по его телу расползается очень ускоренное старение, заставляя его выронить жезл и завыть. Второй рукой хватаю его за плечо, удерживая в захвате. Его магия блокируется мной до того момента, пока с его тела, из-под одежды, не начинает шлёпаться на пол, выложенный шахматной плиткой, куски вонючей плоти. Жалко, но не удаётся довести дело до конца.
...С другого конца зала раскрывается одна из дверей и появляется новый "официант", стреляющий в меня от бедра. Где эти архонтовы людишки из штурмовиков? Почему я сражаюсь один?
В гневе отшвыриваю от себя тело Бор-тэ, и прыгаю под стол, скользя по ошмёткам гниющего мяса и кускам кожи, сползших с Видящего. Выскакиваю из-под стола, уже собрав энергию в два мутных шара у меня в ладонях. Два удара и охранник сползает по стене, бессмысленно выпуская в потолок весь магазин своего "узи".
Один взгляд - Бор-тэ ещё шевелится, пытаясь ползти к своему жезлу, опираясь на руки, с которых сползла вся кожа и часть мяса. Вскакиваю на стол и, примерившись, прыгаю вниз, прямо на его ладони. Дикий вопль звучит до тех пор, пока его голова не отделяется от тела. Вытираю клинок о его одежды, засовывая его в ножны. Судя по нитям жизни - в этой части здания больше нет никого живого. Надо идти дальше, где в агонии бьются многочисленные ауры, прямо в зал совещаний...
...Распятое тело Аркадия пришпилено тремя кинжалами прямо к дверям, за которыми находится зал, где выносились все решения Клана в Столице. По его застывшему, искаженному мукой лицу, ещё стекают потёки крови. Вся одежда изорвана. Под дверями в свёртывающейся крови валяется вырванный язык и несколько пальцев. Он знал свою судьбу. А я знаю, что там, в зале, меня ждёт Хозяйка Клана. Ещё я знаю о том, что времени в этом прекрасном, всеразрушительном, истинном обличье, у меня остаётся всё меньше. Не более десяти минут. Потом - мучительное возвращение, переход в Ярта - и не более. Если задержаться, быть восхитительно целостным, самим собой, дольше - я начну рваться, терять жизнь и тело, оно не сможет выдержать такое насилие. Со всем, что отмерено моей мирской грани, не больше. Боевиков и клановцев слишком много, коридоры и переходы слишком длинны. И где-то там, уже совсем недалеко, ждёт таинственный враг.
От осознания этой подставы, издаю дикий возмущенный рык, от которого с петель слетают двери, и Аркадий уносится в свой последний полёт вместе с кусками древесины куда-то внутрь огромного помещения.
Захожу вслед, трясясь от злобы, исходящей от меня пульсациями игл, вырывающимися из моего тела. Плитка крошится под моими ногами, зеленая драпировка рвётся и разлетается вокруг меня, как праздничный салют.
Фиксирую взглядом Её...
...Двоюродная бабушка Ярта стоит посреди зала, уперев руки в бока. Рядом с ней сидит на одиноко стоящем, посреди пустого помещения, кресле тётушка Ярта, держа гигантскими раздутыми руками кухонный нож. Его лезвие касается шеи связанной, лежащей под её пудовыми ногами, девочки. Дочери Александра. Моё внутреннее ощущение подсказывает, что по всему зданию идут жестокие смертоубийства. Но здесь - око бури. Только мы. Пока что...
- Ну что, родственничек? - Сиплый прокуренный голос сидящей колдуньи. - Или ты был изгнан справедливо, вместе со своими ублюдками? И ты не наш родственничек? А мерзкий перерождённый? Как тебя звать на самом деле, а?
Сидящая на кресле ведьма начинает хихикать, колыхаясь всем необъятным телом. Нож дрожит в её руках, царапая шею жертвы, даже не пытающейся сопротивляться. Ах, да. Девочка без сознания - логично.
Хозяйка Клана молчит, скользя по мне оценивающим взглядом. Когда она разлепляет свои плотные губы, тётушка Ярта мгновенно замолкает.
- Конечно, он перерождённый. Ты, дура, должна была бы узнать это давным-давно. Но лучше узнать поздно, чем никогда. Порченая кровь в его ветви. Сам Мори был в их предках. Одержимость...
Не желая терять драгоценное время и слушать их бред, прерываю старуху:
- К чему этот балаган? С девочкой? Вы думаете, что меня может остановить гибель этой смертной? - Рычу я, приближаясь к ним.
- Нет, такую тварь как ты - не остановит. Но один человек готов пожертвовать собой, чтобы спасти несчастную малышку. - Заливается хохотом старуха.
Резко оборачиваюсь, чувствуя угрозу. Конечно же, как я мог упустить... Откидывая драпировку на стене, из ниши появляется Константин, поводя стволом "узи", направленного куда-то в мой живот.
- Не знаю, могут ли перерождённые ускользать от пуль, как в фильмах? Надо проверить... - Хихикает тётушка.
- Они могут больше, чем вы думаете, потомки эллэх-эхэ. - Замечаю я, собирая внутри себя силы. - И вы пообещали этому дураку, что отпустите её?
- Он не дурак, а умный мальчик. - Откликается, давясь каркающим смехом, тётушка. - И он знает, что нам нельзя верить. Поэтому мы даже поклялись Архонтом в этом.
Ярость внутри меня достигает пика, также как и скопленная энергия. Вскинув руки, выкрикиваю: "Властью Архонта!". И серые иглы вырываются из моего тела, причиняя слабой физической оболочке, в которой я живу, отвратительные мучения, оставляя кровавые дыры на боках и плечах.
Лампы вспыхивают и гаснут, погружая помещение во тьму. Узкие стилеты энергий находят цели, опрокидывая тётушку на пол, вместе с креслом. Хозяйка, вскрикнув, валится на плитку, запутавшись в подоле юбки. Константина впечатывает в стену, выбивая из его рук оружие.
В два прыжка оказываюсь рядом с опрокинутым креслом, вырывая из ножен клинок, одновременно наливая его силой. Моя плоть стонет от боли. Не больше пяти минут - или смерть от истощения каналов и чакр.
- Я убью эту занозу сам! - И, размахнувшись кинжалом по широкой дуге, сношу с плеч голову как раз удачно вскочившей под него тётушке.
Перехватываю длинный нож в другую руку и заношу его над лежащей на полу девчонкой. Пора решать вопрос окончательно. Внутри меня бьётся чёрная ярость, требующая убить всех присутствующих в этой зале как можно скорее, пока есть возможность. Тем более всплеск силы, возникший после усечения главы тётушки - наполняет помещение, и меня лично, радостными всплесками желанной некротической мощи, пьянящей, как наркотик.
Всё смешало появление в тёмной пещере ворона. Как будто вынырнув из ниоткуда, он вцепился в мой клинок, оплетя когтями рукоять, и вырвав из моей ладони орудие гнева.
Вскрикнув, отступаю, вскидывая мутировавшие пальцы, швыряя в птицу черное пламя, высвобождающейся бескрайней ярости. Но поздно, тварь взлетает под потолок. И огонь пожирает уцелевшую драпировку ковров, развешенных повсюду.
Мгновенно наклонившись, подхватываю кинжал, нацеливая его вновь на маленькое тело, но поздно. Ощущение опасности заставляет меня упасть на колени, чтобы нечто пронеслось по кругу над моей головой.
Вскакивая, вижу налитый багровым пламенем клинок Хозяйки. Она сосредоточена, по её дряблому лицу, в отблесках неестественного света от её оружия, скользит видение полной решимости.
Вскидываю свой клинок ей навстречу. Он, напитавшись моей нутряной злобой, вспыхивает скользящими по нему такими же алыми линиями. Заклятая светящаяся сталь столкнулась, издав визг, и разбросав капли красного неземного огня вокруг.
- Ты умрёшь. - Констатируя я.
И веду клинок опасным для себя движением, вниз, по лезвию её длинного кинжала, желая срезать запястье. Она сбрасывает моё оружие со своего, продолжая начатое движение, почти касаясь в выпаде моего живота остриём.
- Только после тебя, архонтова тварь. - Холодно замечает она в ответ.
Долго фехтовать на полуметровых клинках невозможно. Слишком близкий контакт, слишком легко допустить фатальную ошибку. Поэтому надо её как-то отвлечь, задеть.
- Посмотри на себя. - Замечаю, делая выпад в её необъятную грудь. - Кланы лицемерны. Ты сейчас сама в боевой ярости. По сути - перерождённая.
Отступаю, видя её движения, и вновь пытаюсь нанести удар, самым кончиком, в её бедро. Клинки сталкиваются.
- Так зачем вы отрицаете перерождение, когда это и есть судьба эллэх-эхэ, их потомков? Зачем лживо отрицаете то, что зовёте перерождением, пользуясь частицами этих возможностей, время от времени?