– Я бы предпочел быть обычным человеком, – нахмурился Келл.
Теперь уже Рай испепелил его взглядом.
– Бедняжка. Хотел бы я знать, что чувствует человек, которого так превозносят.
– Разница в том, что тебя-то любят, – возразил Келл.
– На каждых десятерых, которые любят меня, – Рай обвел рукой огромный зал, – найдется один, который придушил бы меня голыми руками.
Его слова навевали воспоминания. Тени – так называли себя люди, которые шесть лет назад пытались уничтожить Рая, только чтобы напомнить королевской семье: нельзя бросать драгоценные средства на ветер, не обращая внимания на нужды народа. Глядя на «Роскошь», Келл отчасти мог их понять.
– А на каждых десятерых, которые обожествляют тебя, – продолжал Рай, – найдется один, который сжег бы тебя на костре. Когда речь идет о таких, как мы, расклад всегда одинаков.
Келл налил себе вина.
– Жуткое место, – пробормотал он.
– Что ж… – Рай осушил бокал одним длинным глотком и со стуком поставил его на стол. – Можем уйти.
В глазах принца сверкнул такой огонек, что Келл сразу понял, к чему этот маскарад. Рай оделся не для «Роскоши», потому что направлялся не сюда.
– Ты нарочно выбрал это место.
Рай ответил ленивой улыбкой:
– Не понимаю, о чем ты.
– Ты пришел сюда, потому что знал: мне здесь не понравится и я охотно уйду отсюда куда угодно.
– И что?
– Ты сильно недооценил мою способность переносить страдания.
– Располагайся поудобнее! – Принц поднялся на ноги со своей обычной ленивой грацией. – А я немного пройдусь.
Келл насупился, но остался сидеть. Откинулся с бокалом на спинку дивана, безуспешно пытаясь подражать идеальной небрежности принца.
Его брат без усилий пробирался сквозь толпу, весело улыбаясь, пожимая руки, целуя кого-то в щечку, время от времени с наигранным смехом показывая на свой наряд. И, что бы принц ни говорил, он легко вписывался в здешнюю компанию. Наверно, подумал Келл, так и задумано.
И все-таки ему не нравилось, как остра пожирают глазами принца. Во взмахах женских ресниц было слишком мало тепла и слишком много кокетства. В одобрительных кивках мужчин – мало доброты и много голода. Раз или два Келл поймал на себе взгляды, полные отзвуков того же голода, но ни у кого не хватило смелости подойти к нему. Вот и хорошо. Пусть себе перешептываются, пусть глазеют… Внезапно ему захотелось устроить сцену, посмотреть, как веселье сменится ужасом, когда он покажет им свою истинную мощь.
Келл стиснул бокал и уже хотел встать, как вдруг уловил поблизости обрывок разговора. Он не хотел подслушивать, все вышло само собой. Может быть, магия усиливала слух, а может, дело было в привычке. Неудивительно, когда о тебе столько перешептываются…
– Я мог бы записаться, – сказал какой-то дворянин, откидываясь на гору подушек.
– Брось, – отмахнулась сидевшая рядом дама. – Даже если бы у тебя были нужные навыки – а их нет! – ты все равно опоздал. Списки давно составлены.
– Уже? Так быстро?
Они, как и почти весь город, говорили об Эссен Таш – Игре стихий. Поначалу Келл не обратил на них внимания, потому что остра обычно больше интересуются балами и банкетами, чем состязаниями. И если уж говорят о волшебниках, то примерно так же, как об экзотических зверях.
– Список, конечно, еще не опубликован, – заговорщически продолжала дама, – но у моего брата есть свои каналы…
– И кого из участников мы знаем? – беззаботным тоном спросил еще один.
– Говорят, прошлогодняя победительница Кисмайра снова в деле.
– А что слышно об Эмери?
При этих словах Келл насторожился, пальцы крепче сжали бокал. Ослышался, наверное, подумал он, и в тот же миг дама переспросила:
– Об Алукарде Эмери?
– Да. Я слышал, он снова соревнуется.
У Келла застучало в ушах, вино в бокале чуть не расплескалось.
– Ерунда! – возразил кто-то.
– Не слушай сплетен. Эмери уже года три не появлялся в Лондоне.
– Может быть, – упорствовала дама, – но его имя включено в список. У друга моего брата сестра служит на посылках в Авен Эссен, и она говорила…
Внезапная боль пронзила плечо Келла, он чуть не выронил бокал. Вскинул голову, ища, откуда пришел удар, рука сама потянулась к клинку на плече. И лишь через мгновение он понял, эта боль – не его. Это только отзвук.
Рай.
Где Рай?
Келл вскочил на ноги, опрокинув столик, и обвел взглядом зал. Где же принц? Черные как оникс волосы, синий плащ – ничего этого не было видно. Сердце гулко стучало в груди, Келл хотел громко позвать Рая, так, чтобы слышал весь зал, но удержался. Все взгляды устремились на него – ну и пусть! До них ему дела нет. Единственный во всем этом заведении – во всем городе – дорогой ему человек находится где-то здесь, и ему больно.