Рай прикрыл полями шляпы золотистые глаза и подошел к стойке. Сделал знак сумрачной тени, маячившей за спиной у бармена, пододвинул к нему листок бумаги и единственный серебряный лиш.
– Для Эссен Таш, – вполголоса сказал принц.
– На кого? – прошелестел призрак.
– Камероу Лосте.
– На победу?
– Нет, – покачал головой Рай. – Только на попадание в девятку.
Призрак осторожно покосился на него, принял пари и удалился в угол.
Келл не верил своим глазам.
– Ты пришел сюда делать ставки? На турнир, который сам же устраиваешь?
Рай сверкнул золотыми глазами:
– Конечно.
– Вряд ли это законно.
– Потому-то мы и здесь.
– Кстати, напомни, почему мы не могли прийти сюда с самого начала.
– Потому что, – Рай жестом подозвал бармена, – когда я уводил тебя из дворца, ты, как обычно, был не в духе и просто из принципа отверг бы любое место, куда я привел бы тебя. Вот я и подготовился.
Бармен, стоявший неподалеку, усердно протирал стакан. Если он и заметил рыжие волосы и черный глаз Келла, то не подал виду.
– Две «Черных Салли», – заказал Рай по-арнезийски. У него хватило ума расплатиться мелкими линами, а не серебряными лишами и уж тем более не золотыми ришами, какие были в ходу среди знати. Бармен поставил перед ними два стакана с густой темной жидкостью.
Келл взял стакан – жидкость была почти непрозрачная – и осторожно пригубил. От неожиданности он чуть не поперхнулся, и в зале послышались смешки. Пойло было густое, как сироп, и очень крепкое. Оно застряло в горле и сразу ударило в голову.
– Ну и гадость, – выдавил он. – Что там намешано?
– Поверь, братец, лучше тебе не знать. – Рай махнул бармену: – И еще два зимних эля.
– Кто же это пьет? – прокашлялся Келл.
– Тот, кто хочет напиться, – ответил Рай и сделал долгий, мучительный глоток.
У Келла помутилось в голове, и он отодвинул стакан.
– Притормози, – сказал он брату, но принц был настроен решительно. Он с громким стуком поставил на стол пустой стакан. Гости одобрительно застучали кружками, и Рай, пошатываясь, раскланялся.
– Впечатляет, – пробормотал Келл и услышал позади злобный голос:
– А по-моему, принц – просто избалованная дрянь.
Келл и Рай насторожились. Говоривший сидел спиной к бару, с ним были еще двое.
– Прикуси язык, – предостерег второй. – Ты ведь говоришь об особе королевской крови! – И, не успел Келл обрадоваться, все трое расхохотались.
Рай вцепился в край стойки, и Келл стиснул его плечо так, что боль отдалась в его собственном. Не хватало только, чтобы наследный принц ввязался в пьяную драку в «Благодатных водах».
– Вспомни, что ты говорил, – прошептал он брату на ухо. – Каждый десятый желает нам гореть в аду.
– Говорят, в нем магии ни на грош, – продолжал пьянчуга. Никто в трезвом уме не стал бы произносить этого вслух.
– Болтовня, – буркнул второй.
– Ну, и где справедливость? – хмыкнул третий. – Не будь он принцем, побирался бы на улицах.
И самое противное, что он был прав. Этим миром правила магия. Но власть над ней не передавалась по наследству. В одних она была сильна, в других еле ощутима. И если магия обходила кого-то стороной, это считалось приговором. Слабых сторонились, бросали на произвол судьбы. Иногда они уходили в море – там грубая физическая сила ценилась куда выше магической. Но многие оставались, промышляли воровством и плохо кончали. Эта сторона жизни не коснулась Рая лишь по праву рождения.
– За какие заслуги он вообще будет сидеть на троне? – проворчал второй.
– В том-то и дело, что ни за какие…
Келл не выдержал. Он чуть не бросился в драку, но Рай удержал его, протянув руку. Жест был расслабленным, касание – беззаботным.
– Не стоит. – Принц взял эль и направился в глубину зала. Один из болтунов откинулся на спинку стула, покачиваясь на двух ножках. Келл, проходя мимо, чуть качнул его стул, нарушив равновесие. Оглядываться не стал, но грохот упавшего тела доставил ему истинное наслаждение.
– Злодей ты, – шепнул Рай, но Келл услышал в его голосе улыбку. Принц пробирался между столами к кабинке у дальней стены. Келл двинулся за ним, но сразу остановился: что-то привлекло его внимание. Вернее, кто-то. Вдалеке у стены стояла девушка. Она выделялась из толпы – не только потому, что была здесь одной из немногих женщин, но и потому, что Келл ее знал. Они встречались всего два раза, но он тотчас узнал ее по кошачьей улыбке и по черным волосам, скрученным на затылке в два жгута, перевитых золотом. Смелый поступок – носить драгоценный металл в этом сборище воров и бандитов.