— Темновато, — произнёс Салерди и зашуршал чем-то. — Закрой глаза, мудрейший, сейчас я дам свет.
И правда — Салерди зажёг какую-то небольшую, но достаточно ярку лампочку. Наверняка работа тзай-тарров. Эрклион спросил об этом.
— Нет, не тзай-тарров, — ответил Салерди. — В общепринятом понимании этого слова. Лампочка от ренегатов. Но суть та же самая. И не сочти мой вопрос бестактным, о, мудрейший, но как бы мы ходили по темноте подземелий, если бы у меня не было лампочки?
— Да вот так, — ответил Эрклион и зажёг над своей ладонью небольшой огонёк. Конечно, Эрклион не сказал Салерди, что на поддержание этого огонька потребовалось бы использовать не внешнюю Тзай, а собственные силы. Что могло бы плохо кончиться, встреться они с ещё большими проблемами. Поэтому Эрклион быстро погасил огонёк.
— Вообще-то я думал соорудить какие-нибудь факелы из подручных материалов, — добавил Эрклион. — Но всё здесь пошло несколько не так. На нас напали раньше, чем нам встретились какие-то подходящие вещи.
— Действительно. И я искренне надеюсь, что здесь таких тварей не водится.
Эрклион посмотрел на свою лодыжку. Текла кровь. Рана была достаточно глубокая — от острых длинных зубов «кошки Владельцев», но не опасная. А вот Салерди, похоже, досталось сильнее. Его походная одежда была исцарапана, местами на руках и ногах проступали пятна крови. Положив лампочку перед собой, Салерди принялся извлекать из своего рюкзака мази и бинты.
— Тебя сильно зацепили, как я погляжу, — сказал Эрклион.
— Сначала обработаем твою рану, о, мудрейший, — заявил Салерди тоном, не требующим возражений. Эрклион и не стал этому противиться. Во-первых, рана была всего одна, и обработать её можно было быстро. Во-вторых, позволяя Салерди заняться его раной, Эннори оказывал честь терин-ару.
— Я не знаю, что здесь за твари, но они вряд ли ядовиты, — предположил Салерди, аккуратно смазываю рану Эрклиона. — Если бы были ядовиты, мы бы далеко не ушли. Но вот эта мазь поможет бороться с нагноениями и ускорит заживление раны. Это, конечно, не чудодейственное снадобье, но оно заметно помогает.
— Хорошо, лекарь, действуй, — одобрил Эрклион. — Но не затягивай дело. Ты сам весь в крови.
— Неприятно, но ничего серьёзного, только руки и ноги покусали.
— Ты можешь потерять много крови и ослабнешь из-за этого. А ведь никто не может сказать, какие испытания мы ещё встретим впереди.
— У меня всё равно нет ничего, что мигом остановило бы кровь, — признался Салерди. — Так что она остановится тогда, когда остановится. Наше тело умеет лечить себя и само. Главное — не мешать ему в этом.
— Я мог бы тебе детально объяснить, почему ты не прав, но сейчас не та обстановка. Поэтому поспеши закончить со мной и принимайся за себя.
Салерди кивнул, деловито и умело перевязал ногу Эрклиона и принялся закатывать свою штанину. Как и предполагал Эрклион, дело было хуже, чем Салерди говорил. Эрклион насчитал как минимум восемь укусов, и это ведь только на одной ноге. Салерди сейчас было очень больно — в этом Эрклион не сомневался. Но терин-ар не подавал виду.
— Салерди, ты сможешь идти?
— Да, о, мудрейший, смогу. Мне стыдно за то, что я вызываю у тебя такие сомнения, но я не подведу.
Эрклион, не сказав ни слова, отвернулся от Салерди и уставился в темноту. Ему вдруг очень сильно захотелось ударить кулаком по стене. Его переполнила злоба от собственного бессилия. Он едва сдержался, чтобы не показать Салерди свою слабость. Там, за пределами тумана, он и в одиночку бы раскидал всех «кошек», и в миг бы остановил кровь Салерди, и снял бы боль, и значительно ускорил бы заживление. Но здесь всё было по-другому, здесь бы не его мир. Привыкшему чувствовать себя хозяином в любой ситуации Эрклиону было тяжело это принять. Ещё тяжелее было переносить вдруг нахлынувшие эмоции. Эмоции, отсутствием которых он так гордился, те самые эмоции, которые он в ту давнюю ночь оставил на балконе Золотого Дворца, глядя на фонтан… Но на самом деле эмоции никуда не ушли. Они затаились до поры до времени, оттеснённые на задний план теми сверхзадачами, которые стояли перед Эннори. Но здесь, в своём родном городе, будучи один на один с опасностью, он вновь стал чувствовать их. Здесь и сейчас он не Эннори. Лишь Эрклион.
— Я закончил, — произнёс Салерди. — Мудрейший, я должен выпить средство для снятия боли. Оно, к сожалению, сделает меня несколько заторможенным и рассеянным. Я бы хотел, чтобы ты взял мой ружьё. Я покажу, как его заряжать.
— Что ж, пей своё зелье, — не оборачиваясь, позволил Эрклион. Хотя слова Салерди ему и не понравились, но он ждал чего-то подобного.