Тагур, утомлённый жарой, решил в оставшееся время лечь спать, а Эрия взялась за перо. Она подвинула столик и кресло поближе к окну, а само окно распахнула настежь, чтобы ароматный воздух цветущего города лучше проникал внутрь комнаты. Конечно, было душно. Но она воспринимала это как неотъемлемую часть местного своеобразия. Ведь у каждого города должны быть какие-то особенности не только в архитектуре, но и в самом воздухе.
Пока она не успела написать ничего толкового, только записала самые яркие события и впечатления, чтобы потом на их основе уже построить законченную книгу. Эрия пока что очень плохо представляла себе своё будущее в Энноранн, но цель написать книгу придавала некое оформление её размытому будущему. И не потому ли она вообще решила писать книгу, что устала от неопределённости своей жизни? Эрия тряхнула головой, отгоняя такую мысль. Конечно, нет. Конечно, дело не в этом. Дело в желании не прожить свою жизнь зря, в желании оставить после себя что-то значимое.
Пробегая глазами написанный ранее текст, Эрия поймала себя на том, что слишком уж часто в тексте мелькает имя «Тагур». Конечно, понятно почему так происходит. Он сделал для неё очень много, он провёл её через все опасности, не раз спасая ей жизнь. И теперь она многим ему обязана. Но почему же и сейчас, при описании Эньши-Эннорен, она так часто упоминает Тагура? Почему пишет про его выражение лица, его слова, его тон, и свои догадки насчёт всего этого? Ведь вроде бы книга задумывалась не про него…
Эрия, безусловно, считала Тагура хорошим человеком, но очень странным. Иногда он без видимой причины становился раздражительным и стремился держаться подальше от неё, хотя Эрия и не делала ничего такого, что могло бы оттолкнуть Тагура. Раньше она считала, что всему виной её жалкий вид и неухоженность, неизбежная в подобном путешествии. Но с удивлением Эрия отметила, что после того, как она привела себя в порядок в посольстве, Тагур стал ещё более отстранённым и теперь даже не особо хотел говорить с ней. Так, сегодня днём она в основном общалась с Цзенну тэ-Хенем, и если бы не он, то она бы вообще не находила себе места. Вот и сейчас Тагур сразу же заявил, что пойдёт спать и даже не стал обсуждать с ней впечатление от Города. И всё же, несмотря ни на что, Эрия хотела бы, чтобы рядом с ней всегда был кто-то, похожий на Тагура, кто-то, кто не бросит даже в самую трудную минуту, хотя никто и ничто и не заставляет его помогать. Эрия подумала, что она даже завидует невесте Тагура, которая ждёт его в Кеторие. Её очень повезло с женихом. Но почему сам Тагур выбрал такую невесту? Он правда её любит, или же всё дело в деньгах её отца? Или же его заставили? Эрия не понимала, какие именно отношения связывают Тагура и семью Соленей, но это были очень странные отношения. Тагур сам почти никогда не говорил об этом, но Эрия знала, что у Тагура живы-здоровы и его собственные отец и мать в Кеторие. Но почему-то Георга Соленя и свою невесту он упоминал часто, а вот про своих родителей почти и не вспоминал, и не пытался передать им весточку даже тогда, когда уже мог это сделать. А ведь они сейчас очень волнуются за своего сына, была уверена Эрия.
Сегодня книга шла плохо. У Эрии на фоне последних размышлений обострилось чувство тревоги, и уже даже прекрасный энноранский воздух не мог ей никак помочь. Слова никак не хотели выстраивать в предложения на бумаге, даже если в голове она их вроде бы как-то и организовала. Погружённая в свои тревожные размышления пополам с попытками написания заметок, Эрия даже и не заметила, как подошёл назначенный час. В дверь постучали. На пороге стоял курьер с платьем. Эрия приняла одеяние и закрыла дверь. Перед тем, как надеть платье, Эрия решила пристально осмотреть его. Разложив его на кровати, Эрия с сожалением отметила, что сейчас бы ей очень пригодились те украшения, которые она когда-то отдала Тагуру. Но если бы не отдала, то Тагур не смог бы купить тзай-шу и не смог бы сохранить ей жизнь, успокоила себя Эрия.
Вспомнив о тзай-шу, Эрия также вспомнила и о том, что уже самое время принять очередную порцию этого снадобья. У неё ведь как раз начали проявляться симптомы тзай-танового голодания. Вся эта тревожность, несвязность мыслей. Как только Эрия подумала о тзай-шу, тотчас с неё слетели последние остатки самообладания. Спешно убрав платье с кровати, чтобы случайно его не помять, Эрия дрожащими пальцами открыла коробочку с тзай-шу и взяла оттуда один пузырёк. Сев на кровать, Эрия открыла пузырёк и шумно выдохнула. А следом, закрыв глаза, залпом выпила всё его содержимое. По её телу, от самых корней волос и до кончиков ногтей, пронеслась волна дикой, обжигающей боли. Эрие показалось, что она кричит; она не была в этом уверена. Не дыша, она откинулась на кровать, и на миг каждую её мышцу скрутило судорогой. Но уже в следующую секунду вместо боли по всему телу начало растекаться приятное тепло. На смену мгновению дикой боли пришла минута наслаждения. Эрия глубоко задышала, на её лице появилась улыбка. Она открыла глаза и ещё некоторое время просто так и лежала, уставившись в потолок. А потом, наконец, поднялась и принялась переодевать в новое платье.