— Я всё понимаю. Мы уже обсуждали это. Я ничуть не доверяю тзай-таррам и не собираюсь заключать с ними каких-то особых соглашений.
— Ладно, — Трифон немного успокоился — Что-то слышно насчёт расследования убийства посла?
— Пока ничего. Я надеюсь, сегодня нам что-то объявят.
— Ну поглядим, — произнёс Маурел и наконец отстал от Георга, увидев какого-то знакомого и направившись к нему.
«Хорошо хоть не стал выяснять, сами ко мне заявились тзай-тарры или прислали письмо», — с облегчением подумал Георг. К этому вопросу он был бы совершенно не готов. Но на будущее решил, что если кто-то попытается узнать об этом, то он будет отвечать, что тзай-тарры прислали гонцов. Троих.
Зал наполнялся буквально по минутам. Стоял страшный гвалт: все были возбуждены и ждали сегодня чего-то судьбоносного. И каждый считал своим долгом высказать окружающим своё мнение по поводу грядущего выступления посланника тзай-тарров. Не по себе было и Георгу. И стало ещё более не по себе, когда он вдруг увидел Алуна IV Дубового, Великого князя Кеторийского, входящего на Совет. Такого поворота Георг никак не ожидал. Чтобы князя пригласили на собрание магнатов? Нет, это что-то несусветное! Не иначе как тзай-тарры постарались. Много слов было сказано о том, что тзай-тарры решили соблюдать правила и обычаи Вилении, и то же дальше? Они снова нарушают эти правила, да ещё и самым грубым образом! Присутствие князя на Совете ломало весь ход переговоров, к которому был готов Солень. Ведь всем известно, что князь — исключительно формальный хозяин земли Вилении, и только магнаты имеют средства на добычу тзай-тана, но если сейчас во время обсуждения начать открыто говорить ему об этом, кто знает, что может за этим последовать? Князь может и взбеситься, а сила, какая-никакая, за ним всё же есть. Придётся импровизировать и стараться не сказать лишнего.
Когда до остальных магнатов дошло, кто же почтил их своим присутствием, на миг воцарилась тишина. Все замерли, не веря своим глазам. Но вскоре гвалт возвратился, разразившись с удвоенной силой.
— Очередной сюрприз, да? — Маурел внезапно появился возле Георга, заставив того вздрогнуть. — Ты зачем сюда князя позвал?
— Мой дорогой Трифон, я здесь совершенно ни при чём, — спокойно ответил Георг. — Для меня визит князя столь же неожидан, как и для тебя. Возможно, его пригласил Севастьян. Но я думаю, тут постарались наши друзья сверху.
— А ты, кстати, Севастьяна не видел?
— Нет, не видел. А ведь пора бы ему уже появиться. О, смотри, князь идёт к нам!
Алун, не спеша, словно показывая, что он здесь хозяин, подошёл к магнатам и поздоровался:
— Господин Солень, господин Маурел, рад столь неожиданной встрече с вами!
— Действительно, это очень неожиданная встреча, — произнёс Трифон. Георг хотел казаться вежливее, поэтому он произнёс в ответ:
— И я тоже рад, что вы почтили присутствием наше собрание! Это, можно сказать, эпохальное событие.
— Действительно, это так, — согласился Алун. — Я думаю, сегодняшний день навсегда войдёт в историю Вилении.
— Я думаю, сегодняшний день уже перевернул историю Вилении, — отозвался Трифон. Алун не заметил язвительности в тоне Трифона и спросил:
— Господа, полагаю, моё место рядом с вами, во главе Совета? Не могли бы вы проводить меня туда?
— Хорошо, идите за мной, — пригласил Солень и направился вглубь зала. Он тоже не любил князя, но так показывать это, как то делал Трифон, для Георга было несвойственно. Про себя Георг думал, что князь — редкостный болван, раз он не слышит издёвок в голосе Трифона. Но, справедливости ради, открытием это не было: княжеский род никогда не отличался острым умом, а традиция заключать браки только между равными по положению, по сути, между родственниками, лишь привела к укреплению этого недостатка. Благородные вырожденцы всё ещё сидели во главе Вилении, но рано или поздно, это должно было прекратиться. Однажды появится недалёкий, но амбициозный князь, который попытается отнять у магнатов их привилегии, и тогда магнаты в ответ просто избавятся от всех этих князей.
Подведя князя к месту, где должны были восседать главы совета, Солень ожидаемо обнаружил, что там только три кресла. Тогда Солень решил своё место отдать князю, а сам подозвал слугу и попросил принести ему простой стул. И примерно в тот же момент, когда стул принесли, появился и Альтамас. Он поздоровался с князем и Георгом и поинтересовался, что происходит. Георг обрисовал ситуацию. Тогда Севастьян велел принести стул и ему, а своё кресло забрать. Трифон, из другого конца зала увидев эти перестановки, поспешил присоединиться к ним. В итоге кресло осталось только у князя, а магнаты должны были сидеть на стульях.