Наконец консул сказал «дикси» и возвратился на свое место. Неизвестно, кому из коммуникаторов пришло в голову ввести латинское «я сказал» в обиходную речь, но оно прочно вошло в язык Пата, причем именно в латинском звучании. И это слово стало своеобразным мостиком между Древним Римом и современным Патом.
Речь Кикены слабенько поприветствовали.
Затем Пист Класт Дартога, казначей Сената, доложил о состоянии казны и расходах на триумф Тагулы. Несмотря на явно завышенную сумму, постановление о списании расходов приняли благосклонно, хотя и без особого энтузиазма. Казнокрадство в Сенате считалось обычным делом, вопросов по расходам не поступало, и казначей сел на свою подушку, с удовлетворением отдуваясь.
Когда слово взял сенатор Труций Кальтар, среди присутствующих пронесся оживленный гул. Проект о введении новых общепатских мер веса, объема, расстояния и времени вызывал много толков, поскольку существовавший в империи полиморфизм системы мер стал своеобразным камнем преткновения на пути расширения влияния Пата. Так, только различных величин и названий измерения расстояния насчитывалось более ста (причем все они имели равноправие), что создавало немалые трудности в экономике Пата, торговом и даже военном деле. Известен случай, когда шедшая из Пата в форт Лидеб в Севрии военная шреха со сторожевым полулегионом попала в бурю, дала течь и полулегион был вынужден высадиться на берегу Камской пустыни. Разузнав у местного племени, что до форта Лидеб около пятидесяти тысяч шагов (на патские шаги — чуть более тридцати километров), молодой самонадеянный посадник Вербоний Сатур двинул через пустыню полулегион налегке, лишь с суточным запасом воды. В форте он надеялся составить обоз и вернуться к кораблю, чтобы забрать припасы и снаряжение, поскольку местные племена оказались сплошь рыбаками и вьючных животных не имели. В конце второй недели к форту вышло только четверо изможденных, черных от солнца и полидипсии солдат. Трое из них скончались, и лишь один после сорока дней бреда и горячки смог поведать историю этого похода. Откуда было знать самонадеянному юнцу, посаднику Вербонию, иссушенной мумией оставшемуся лежать вместе со своим полулегионом в песках Камской пустыни, что шагом на побережье считали шаг исполина Боухраштахраша — доисторического ящера, по прихоти природы и времени запечатленный на окаменевшей глине Амалийского плато.
Необходимость введения в стране единых измерений возникла давно, но первая же попытка коммуникаторов обсудить этот вопрос в Сенате встретила неожиданное сопротивление со стороны Кикены. Объяснялось все до вульгарности просто. Предложение шло не от его сторонников, и поэтому честолюбец не давал ему хода. Только ценой огромных усилий, подкупов, льстивых обещаний и, самое главное, прозрачного намека на то, что нововведение будет приписано мудрой политике Кикены во времена его консульства, вопрос сдвинулся с мертвой точки.
Труций Кальтар, пожилой мужчина с венчиком седых волос на крутом загривке и необычайной тучности — его непомерный колыхающийся живот не могла скрыть даже широченная тога, степенно сошел вниз. С минуту он стоял, размеренно сопя носом, вытирая краем полы жирные складки на шее и тяжелым внушительным взглядом оглядывая сенаторов. Затем, наконец, развернул манускрипт.
— Сенатский коллегиум, — начал он неожиданно тонким голосом, — в составе трех сенаторов и трех парламентариев совместно с сектумвиратом жрецов Сабаторийского холма разработали и выносят на утверждение Сената следующие, эталоны мер.
Литера Аль. За эталоном меры веса считать вес консульского жезла и присвоить ему название «пат-ский вес». («Массой в один килограмм», — улыбнулся про себя Крон. После долгих споров и дебатов Комитет решил внедрить в Пате метрические меры, для чего настоящие эталоны подменили искусными копиями. Правда, при этом трое действительных членов Комитета демонстративно вышли из его состава, подвергнув такое решение обструкции, как проявление земного шовинизма. И это обвинение было бы справедливо, если бы среди множества патских мер не существовало идентичных земным. Поэтому такое упорядочение патских мер нельзя было характеризовать как жесткую волю Земли, и его признали не только благоприятными для Пата, но и для будущих далеких контактов между цивилизациями).
— «…Из золотого слитка, — продолжал Кальтар, — равного весу консульского жезла, лить сто одинаковых по весу монет и признать их равными стоимости в один звонд каждая. Меру веса каждой монеты назвать «малый патский вес». Из одной монеты лить сто равных гранул. Меру каждой гранулы назвать «зерно», и пусть оно служит мерой веса драгоценных камней.
Литера Бис. За эталон меры объема принять объем жертвенного кубка в храме бога торговли Ферта и назвать его «патским единым гектоном». («Объем один литр», — отметил Крон).
Литера Гем. За эталон меры расстояний принять высоту постамента под статуей громоразящего бога Везы в Сабаторийском храме и назвать его «пат-ская грань». (Здесь Крон даже зажмурился от удовольствия. Заменить постамент под шестиметровой статуей — это не кубок или жезл. Кроме того, статую поставили раньше, чем возвели затем вокруг нее стены храма, так что замена постамента представлялась весьма трудным делом — он просто не проходил через небольшие врата. И тогда, месяца два назад, под прикрытием облачной ночи, четверо коммуникаторов и девять резервистов приступили к операции. Вначале гипноизлучателем усыпили близлежащие районы, а затем грузовым гравилетом сняли свод храма. Вторым гравилетом приподняли статую и произвели попытку извлечь постамент. И тут оказалось, что за прошедшие годы он настолько глубоко ушел в землю, что подготовленная копия, сматрицированная чисто визуально, в расчете от пола, просто полностью скрылась бы в образовавшейся яме. В то же время и оставить на месте старый постамент, приподняв его на восемь сантиметров, они не могли, поскольку при попытке захвата у него откололся угол. Пока тянулись переговоры с Комитетом, время шло, и решение вынесли только перед самым рассветом. Старый постамент срезали у самой земли и на него установили новый. Боясь привлечь внимание, огня не зажигали, работали в нокт-линзах и в спешке, стремясь закончить все затемно, поставили статую, повернув ее несколько под другим углом к выходу. Хорошо еще, что жрецы восприняли это как хорошее предзнаменование. Но Юсеф Кро-ушек, руководитель работ, получил за это взыскание и был отозван на Землю).
— «Литера Дель, — продолжал Кальтар, — За эталон меры времени принять водяную клепсидру в храме бога солнца Горса, десять наполнений которой соответствуют точно одним суткам, определяем по солнцестоянию в полдень. Отсчет времени начинать с полуночи, и каждую клепсидру именовать по пальцам рук, положенных на алтарь ладонями вниз слева направо. Так, первую клепсидру именовать «временем малого пальца левой руки», или «первым перстом», и так далее до десятой клепсидры. Время каждого «перста» разбить на сто равных отрезков, и этот временной отрезок назвать «часть». (Здесь Комитет ничего не предпринимал. В сутках Пата было без малого двадцать восемь часов, поэтому введение земного времяисчисления было бы настоящим шовинизмом).
Литера Эпси. С праздника плодородия богини Гебы ввести в Патской империи новое годовое исчисление. («А это еще что?» — недоуменно подумал Крон. Введение нового календаря Комитетом не предусматривалось). Один год считать равным триста тридцати одному дню. Каждый шестой год — триста тридцати дням. Год разбить на десять частей по тридцати три дня каждая, и эту часть назвать фазой года. Оставшийся один день именовать праздником плодородия и Нового года. В укороченный год, равный тремстам тридцати дням, праздником плодородия и Нового года считать первый день первой фазы нового года. Каждой фазе дать имя собственное. Первая фаза — Геба, богиня плодородия; вторая — Патек, основатель Пата; третья — Катта, бог победы; четвертая — Ликарпия, богиня любви; пятая — Осика, легендарный завоеватель Асилона; шестая — Горели, покровительница домашнего очага; седьмая — Верхат, бог справедливости; восьмая — Беза, бог власти; девятая — Слю-тия, покровительница Пата; десятая — Кикена, основатель календаря. («Ай да консул, — восхитился Крон. — Я именем своим в истории скрижалях!») Каждую фазу разбить на три декады. Дни между декадами — одиннадцатый, двадцать второй и тридцать третий каждой фазы — назвать «днями отдыха». В эти дни не проводить никаких собраний, заседаний Сената, тяжелых физических работ, а также государственных и политических дел. Названия за днями декады оставить прежние: «альдень», «бидень», «гемдень», «дельдень», «эпсидень», «дзедень», «этидень», «тетидень», «истудень», «капдень».