Аори прижимал к себе тот, кого она любила. Она чувствовала его каждой клеточкой. Изгибы их тел совпадали, словно созданные друг для друга.
Он осторожно наклонился – всегда был выше ее, как и многих других. Провел пальцем по губам, вздохнул почему-то, и, наконец, опустил ресницы и поцеловал.
Аори перестала быть человеком, мятущимся, ищущим и не находящим, глупым, бессильным и смешным. Она стала сосудом, наполненным счастьем, страстью и нежностью, они бурлили внутри, прорывались наружу вспышками, сладким вздохами, которые жили на губах. Аори пыталась отдать их все, всю себя, – зачем отдавать часть, когда тот, кого любишь, наполняет тебя до самых краев?
Когда он разомкнул объятия, вместе с холодом и слабостью пришло понимание. Боль и горечь обмана шевелились внутри, как мерзкие копошащиеся червяки. Аори согнулась, прижимая кулак к животу, пытаясь заглушить, задавить это чувство, и последние слезы упали с ресниц на пол.
– Что ты сделал? Заколдовал ее?
Ян стоял рядом. Его грудь тяжело, одышливо вздымалась, брови сошлись в одной точке, выдавая клокочущий гнев.
– Себя. Создал образ того, которого она любит.
– Какие сильные у нее чувства к Джою, – с ненавистью процедил граф. – Какие яркие…
Гарл едва сдержал рвущиеся с языка слова. Образ в сознании Аори Лейтом не был.
Даже человеком не был вовсе.
– Проходи, – Ян приобнял пленницу и небрежно махнул рукой, показывая, что в магах здесь больше не нуждаются. – Подкрепись. Нас ждет длинная ночь, а ты двое суток не ела. Неудивительно, что еле на ногах держишься.
Она вздрогнула, крупно, резко. Граф посильнее сжал пальцы на тонком плече и заглянул Аори в лицо, словно что-то искал.
– Наверняка тебе интересно, как дела у Лейта? Присаживайся, ешь, а я буду рассказывать.
Он отодвинул стул, заставил Аори сесть, наклонился к самому ее ушку и вдохнул запах. Тонкая жилка на шее едва заметно пульсировала, и Ян провел по ней кончиками пальцев.
– Я знаю теперь, как ты любишь, – он с удовольствием заметил, что руки Аори дрожат. – Как ты мечтаешь и веришь. И я заставлю тебя испытывать это снова и снова.
КняZz. Адель.
9.
Раньше Лейт думал, что самое отвратительное, самое ненавистное – его бессилие. Беспомощность, с которой он ничего не мог поделать. Но за последние сутки пересмотрел свое мнение.
Хуже всего – каждую секунду следить за собой. Ноги затекали, ныли и болели, хотелось встать, размяться, потянуться до хруста в суставах. Но он вынужденно изображал прежнего калеку, и не смел выдать себя ни единым движением. Придворные то и дело заглядывали с тупыми, абсолютно идентичными вопросами, и выгнать их, запереть дверь и заварить чай было некому.
За окном постепенно стемнело, но дворец гудел, как растревоженный улей. Правда, местная «матка» успешно избегала расспросов, так что отдуваться приходилось не значимому прежде «трутню».
«Зачем я вообще сюда вернулся? – раздраженно подумал Лейт, выпроводив очередного гостя. – Надо забрать документы и валить. Домой. Ждать.»
Он с силой провел ладонью по лицу.
«Муха, влипшая в несколько паутин сразу, вот кто я. Любая попытка трепыхаться добавляет липких нитей. Пора остановиться и выполнить клятву. Иначе я не только не помогу Аори, но и сам… Что там говорят о нарушивших договор? Мир их отторгает. Они теряют удачу, вдохновение, смысл жизни, все то, что невозможно нормально анализировать и описать.
Демоны, зачем я в это встрял, почему чувствую себя ответственным за нее?
Потому, что Аори спасла мне жизнь?»
Торопливый стук в дверь прервал его размышления, и Лейт тихо выругался. Ушел, называется…
Сканер считал метку. Как бы ни хотелось, Джой не впустить этого человека права не имел.
– Мило, – Мирх хохотнул, появившись на пороге. – Но с ковром смотрелось бы уютнее.
Заметив ряд бутылок для гостей, лидер «свободных» оживился, по-хозяйски изучил их и плеснул в стакан из одной – высокой, с длинным горлышком.
Отхлебнув из стакана, непрошеный гость отставил его в сторону, провел ладонью по гладкой столешнице и принялся рассматривать свою конечность, будто проверял качество уборки.
– Раньше лежал.
– И что ж убрали?
– Колеса застревали.
– Прошу прощения, – Мирх деланно всплеснул руками. – Я порой ужасный невежа. Не получил родового воспитания, знаете ли. К слову, о родах…
Он подался вперед, и Лейту решительно не понравилось злое, полубезумное выражение в бегающих глазах.
– Я заглянул, чтобы дать небольшой дружеский совет. Совсем маленький. Крошечный, так сказать, – тонко улыбнувшись, Мирх двумя пальцами показал, насколько крошечный.