– Вы не одобряете предложения отца Стивена, – сказала я, когда стало ясно, что Би не собирается начинать разговор. – Почему?
– Все, на что я могу сослаться, – это мои чувства, моя интуиция, – ответила Би. – Но вы, наверное, не сочтете это веским доводом.
Странно, но то, что она сказала, задело меня. Я сидела, ссутулившись за рулем, и внимательно смотрела прямо перед собой. Спустя некоторое время Би сказала:
– Я обычно решала все проблемы в одиночку, Энн. У меня не было никого, с кем я могла бы обсудить их. Обещаете ли вы не говорить Роджеру?
– Если вы хотите, пусть будет так.
– Это должно быть так. Если вы не дадите слова, я не буду с вами делиться. Но, если честно, мне очень хотелось бы иметь кого-нибудь рядом, раз я решилась на это.
Я чувствовала себя Белым Кроликом из «Алисы»: «Ах, дорогая, ах, дорогая – ах, моя шерстка, ах, мои усики». На что решилась эта очаровательная неразумная женщина? У меня появились дурные предчувствия. И если я права, то совершенно необходимо, чтобы мне было разрешено участвовать в этом.
– Хорошо. Я обещаю, – согласилась я со вздохом. – Что вы имели в виду – спиритический сеанс? Это дело Роджера, а не ваше. Вспомните Саула и Андорскую волшебницу[13]. Вспомните...
– Я не собираюсь устраивать неуважительных представлений, – произнесла холодно Би. Затем, внезапно сменив тон, она всхлипнула: – Все, что я хочу сделать, это протянуть ей руку, успокоить и утешить ее с помощью молитв и любви.
– Вы, должно быть, предполагаете опасность, иначе не пожелали бы моего участия, – проворчала я.
– Я знаю о возможности самогипноза, даже истерии. Я хочу, чтобы вы были со мною по двум причинам, Энн. Во-первых, мне нужен свидетель. И, во-вторых, помощь, если случится что-нибудь неожиданное. Вы будете меня страховать. Я остановлюсь в ту же секунду, как только вы мне скажете.
Мои глаза выражали отчаяние. Никогда я не перестану изумляться людям: планы Би были престраннейшей спесью мистицизма и здравого смысла, детского восприятия христианской религии на уровне воскресной школы и житейской предусмотрительности. По крайней мере, у нее хватило соображения, чтобы сознавать опасность. Понятно, что я не могла ей позволить приниматься за такое дело в одиночку. Моя впечатлительная спутница, к которой я относилась как к родной матери, имела небезупречную нервную систему, и сильный стресс мог привести к тяжелому нервному срыву.
– Хорошо, – обещала я угрюмо.
– И вы не расскажете Роджеру?
– Нет. – Он сотрет меня в порошок, если узнает, что я позволила ей пойти на такое.
– У меня нет слов, чтобы высказать вам свою признательность, – сказала Би таким тоном, словно благодарила за помощь в мытье посуды. – Этим придется заняться позднее, после полуночи, чтобы никто не помешал. Вопрос – где? Комната Кевина была бы идеальным вариантом, но как мы выставим его оттуда?
– Кевин принял мое предложение о смене комнаты. Там ему очень жарко.
– Прекрасно. Удивляюсь, почему мне не пришла в голову та же мысль. Во всяком случае, он не должен спать в этой комнате.
Теперь она была уже совершенно готова провести там время, приглашая по очереди кого-то или что-то. Я начала думать, что весь мир сошел с ума, кроме меня. Хотя и в себе я уже не была уверена.
Глава 11
I
Я была слегка обеспокоена тем, найдут ли Кевин и Роджер общий язык без нас. Они не были такими уж закадычными друзьями. Мы нашли их в нашем обычном углу в библиотеке. На столе перед ними лежала шахматная доска, но она была отодвинута в сторону, а на ее месте громоздилась знакомая куча книг и документов.
– Вы так быстро вернулись? – удивился Роджер.
– Как видите, – сказала я, потянувшись к книгам. Роджер предвосхитил мой вопрос:
– Мы говорили о сохранившихся до настоящего времени доисторических частях дома. Кевин согласился, что здесь имеются веские свидетельства существования древних культов.
Я слышала, как у Би перехватило дыхание. Я же пришла в такую ярость, что минуту оставалась совершенно красной. Кевин неуверенно улыбнулся мне. Он понимал, что я очень рассержена, но не мог понять почему. Я чувствовала, что меня переполняют сострадание и стремление защитить их обоих. Они пользовались им, конечно, с самыми лучшими намерениями, но крайне эгоистично, в своих целях, в личном соперничестве.
Роджер делал странные гримасы, пытаясь, по-видимому, уверить меня, что мне не о чем волноваться: он был воплощением такта, Кевин воспринял все хорошо, и повредить ему это никак не может. По выражению лица Би я поняла, что она разделяет мой гнев. Но на этот раз она была неправа. Ей не пришло в голову, что для Кевина может оказаться полезной перестановка в комнатах до того, как комната понадобится ей самой.
Не приходило это в голову и мне.
Поэтому я подавила свое возмущение и, присев, попыталась завести разговор о шахматах. Но другие не поддержали меня. Даже Би было любопытно узнать взгляды Кевина на древние религии.
– Мне нравится предположение, что Этельфледа была жрицей богини-матери, – сказал он с улыбкой. – Роджер, я поверю в ваше жертвоприношение быка – я никогда не слышал об этом, но я принимаю ваши слова. Все остальное немного надуманно. Не кажется ли вам?
– Именно, – согласилась Би до того, как Роджер смог ответить. – Я рада, что ты думаешь, как я, Кевин.
– Подождите минутку, – попросил Кевин. – Я не отрицаю того, что говорит Роджер, я просто не уверен в этом. Это интересная идея. Я когда-то читал книги Мюррей, и я сказал бы, что она приводит весомые доводы в подтверждение того, что некоторые элементы доисторических культов сейчас проявляют себя.
После этого разговор перешел к детальным обсуждениям и стал для меня скучен. Кевин прочел об этом больше, чем я, и стал хорошим оппонентом Роджеру, который, как я и могла бы предвидеть, часто отклонялся от главной линии дискуссии. Они перескакивали от друизма на богов, олицетворяющих силы природы и духов растений. Было уже почти одиннадцать, когда Би, так же уставшая, как и я, заставила себя подняться.
– Бог мой, какой жаркий вечер! Хорошо бы пошел дождь! В моей комнате стало бы прохладнее – в ней такие прекрасные большие окна.
– Угу, – сказал Роджер. – Предполагалось, что римская нетерпимость к друидам была больше политической, нежели религиозной. Верховный друид...
– Не желает ли кто-нибудь прохладительного? – спросила Би. Сейчас знаки мне подавала уже она. Я правильно поняла их.
– Это хорошая мысль, – подхватила я. – Кевин, как ты относишься к тому, чтобы сменить комнату? Это стоит сделать сегодня ночью. В твоей комнате наверняка как в печке.
Мои никуда не годные действия наконец дошли до Роджера, который оборвал свои рассуждения о Верховном друиде. Кевин взглянул на меня несколько удивленно.
– Может быть, я сделаю это, – проговорил он.
– Я помогу вам, – предложил Роджер, который уже успел все обдумать.
– Что вы хотите этим сказать? В чем помочь? Я не собираюсь переносить свои вещи. Я просто пересплю где-нибудь еще, пока погода не изменится.
– Комната в башне в конце моего коридора имеет окна на все стороны, – сказала с энтузиазмом Би. – Я могу постелить постель за пять минут.
Кевин смотрел на нас с недоумением, поэтому я вернулась к вопросу о прохладительных напитках и вызвалась помочь Би. Она отказалась, но Роджер понял намек, и вопрос о том, где Кевин будет спать нынешней ночью, был решен. Мы отведали напитков и перекусили. Затем Би свернула свое рукоделие.
– Я постелю тебе постель, Кевин, – предложила она.
– Мы сделаем это вместе. – Подавив зевок, Кевин лениво поднялся на ноги. – Мне кажется, я сейчас засну. Должно быть, это жара меня так сморила.
Когда они ушли, я задержалась, чтобы узнать у Роджера о его планах на ночь. Вместо ответа он подозрительно на меня взглянул.
– Чья это блестящая идея предложить Кевину сменить комнату?
– Непонятно, почему мы не подумали об этом раньше, – сказала я с воодушевлением. – Мы должны выяснить, последует ли этот... объект за Кевином или ограничится данной комнатой.
13
В Ветхом Завете рассказывается (1 Царств. гл. 28), как царь Саул обратился к Андорской «волшебнице» с просьбой вызвать «тень» пророка Самуила, что та и исполнила.