— Дайте сюда, — Уильямс схватил меня за руку и в два счета отобрал добычу.
— Эй, — возмутилась я, — немедленно отдайте!
Кристофф сунул медальон куда-то за пазуху и принялся сверлить меня взглядом:
— Мой долг как представителя закона — немедленно арестовать вас и поместить под стражу до выяснения обстоятельств. Как преподавателя — постараться защитить вас от неприятностей и объяснить, чем может закончиться беспечное обладание такими вещами… мисс Инганнаморте.
Он произнес мою фамилию с таким неприятием, что это резануло по ушам. Надо же, а я считала ее невероятно мелодичной.
— Но… Что я такого сделала? — растерянно протянула я, сбитая с толку поведением Уильямса.
— Вы действительно не знаете, что… нашли?
— Нет. Честно, нет.
— И он просто так лежал на какой-то дороге, пока вы на него не наткнулись?
— Ну… — я не собиралась выдавать все тайны своей жизни. — Примерно так и было. Потеряла наушник, пока искала — нашла эту штуку… Может, отдадите ее?
— Отличительный знак повстанца Тайного Сопротивления?
— Ч… Что? Какого Сопротивления? — вопрос я задала громче, чем хотела, и Кристофф шикнул. Но никто из посетителей даже не заметил этого в общем шуме.
— Просто забудьте о том, что он у вас когда-либо был, и постарайтесь не втянуть себя в какую-нибудь авантюру… — сказал он и замолчал, сердито уставившись в полупустой стакан.
Я не решилась продолжать расспросы и занялась делом, тем более, что как раз пришел большой заказ со сложными коктейлями.
Наконец-то моя смена подошла к концу. Кристофф ушел многим раньше, почти сразу после того происшествия, расплатившись и, как я и предполагала, не оставив ни цента чаевых. Вот же жмотяра. Не удивительно, что никто никогда не слышал о наличии у него спутницы жизни: никакая уважающая себя женщина не согласится с таким быть. Хотя девочки в Академии пищат. Не знают, бедняги, какой он зануда и скряга. Как же я счастлива, что массовая истерия обошла меня стороной. И любят же девы мерзавцев…
Я наскоро переоделась и выскочила наружу через черный ход, с удовольствием вдыхая свежий вечерний воздух Верхнего. На несколько секунд меня ослепил огромный голографический билборд, демонстрирующий какую-то новостную передачу. Несколько политиков обсуждали беспорядки в Внутреннем. Мой взгляд зацепился за Ирэн Вьютон — пожилую женщину в современном инвалидном кресле на воздушной подушке. Она не принимала активного участия в разговоре, лишь изредка вставляя реплики. Она выглядела беззащитной среди представительных мужчин, но я помнила, что она богата и обладает не меньшей властью чем любой из них. Но новости меня не интересовали и я поспешила мимо.
В это время суток самая элитная часть Второго Рима становилась еще красивее. Темнота скрашивала недостатки, а умело выставленное освещение прекрасно подчеркивало достоинства. Правда, я каждый раз задавалась вопросом, сколько же нужно энергии, чтобы поддерживать такое количество уличного освещения, ведь каждый уважающий себя квартал Верхнего стремился увлечь жителей в свои яркие сети. И я, как бабочка, с удовольствием летела на этот огонь, прежде чем вернуться в серость и скромность Среднего.
Разноцветная мешанина огней и сейчас пленила меня, заставляя идти не самым привычным маршрутом. Вечер был тяжелым, так что я решила прогуляться перед сном, пройдя через стеклянные сады. Конечно, днем здесь было не хуже, ведь солнечный свет, проходя сквозь цветные стекла, создавал невероятные паттерны на дорожках и деревьях. Но и вечером идти сквозь ажурные арки было довольствием.
Я наслаждалась прогулкой под звуки музыки, глубоко вдыхая аромат глициний и акаций, чьи цветы свисали сверху над дорожками. Прохожие мне почти не встречались, и чем дальше я уходила вглубь сада, тем меньше попадалось людей.
В какой-то момент я обнаружила, что хожу в лабиринте из стекла и цветов совершенно одна. Мне показалось, или стало намного темнее? Я пригляделась и поняла, что многие фонари не горели — удивительное для Верхнего дело. Стало не по себе, но я решила не накручивать: мало ли, вдруг заряд в магбатареях кончился, а поменять их еще не успели.
Но шаг я все же ускорила, и через несколько метров вышла к небольшой площади с изящным фонтаном, у которого был широкий бассейн с низкими бортиками.
Разноцветные блики от фонарей, мерцающие на воде, успокаивали. Я присела с краю, зачерпнула воды в ладонь и, помедлив, поднесла ее ко рту.
Чистая! У меня дома питьевая вода хуже. Черт, какая же все-таки пропасть между людьми в одном городе. Второй Рим иногда напоминает мне роскошный многоуровневый свадебный торт: с нежным декором из крема снаружи, но с червивым коржом внутри. И его жителей я собираюсь защищать и оберегать…