Самое Большое Солнце уже давно было в зените, а его красный брат выглянул из-за горизонта и согревал лощину, освещая задумчивых дренченов, которые шагали по мостикам и веревочным переходам. Повсюду шептались соплеменники Найи: серые, зеленые и коричневые лица выглядывали из вырубленных окошек, чтобы рассмотреть усталую путницу, которая присела отдохнуть на ближайший корень. Вблизи Найя смогла получше разглядеть то, что не могла увидеть днем. В отличие от крепких дренченов, гостья оказалась худенькой, с узким личиком и высокими нежными скулами. Толстые косы Найи были скручены в жгуты и переплетены веревками черного и зеленого цветов, а у девушки-серебрянки прямые волосы свисали грустными бледно-лавандовыми прядями. У гостьи была гордая и прямая осанка и поведение взрослого человека, но ее можно было бы с легкостью взять одной рукой и забросить обратно в болото, через которое она пришла.
– Привет, – обратилась к ней Найя.
Та вздрогнула от неожиданности, и ее уши повернулись, будто изысканные чашечки цветов.
– Привет, – ответила она с акцентом.
Произносимые ею слова звучали резче и короче. Невзирая на усталость, она встала и произвела короткий официальный поклон, придерживая на плаще у шеи резную брошь в форме юнамота.
– Возможно, вы сможете помочь мне. Я – Тавра из Ха’рара. Надеюсь, я могу побеспокоить вас просьбой о гостеприимстве вашего клана: мне бы поговорить с вашей модрой…
Когда Тавра умолкла, Найя поняла, что гостья завершила свою краткую речь, даже не закончив предложения, предоставив Найе самой догадаться, что она имела в виду, но не произнося этого вслух. Найя потрогала зубы языком и приняла расслабленную позу, но подбородок держала вздернутым вверх – свою позу она хорошо натренировала.
– Модра – моя матушка, я ее старшая дочь. Можете вместо нее побеседовать со мной.
На продолговатом личике Тавры появилось выражение облегчения, хотя взглядом она по-прежнему следила за Найей: наблюдала за ней, как за диким небри, пытаясь понять, опасен он или нет. Вот как, значит, чужачка думает о дренченах?
Но выражение лица Тавры и, наверное, слова, которые она собиралась произнести, улетучились с приходом отца Найи. Белланджи был крепким и дородным, косички на своей роскошной бороде он обвязывал ниткой с бусинами, а в руке он свободно держал копье – формальность, которую он исполнял на правах супруга модры.
– Приветствую! – прозвучал громкий голос Белланджи. – Найя! По-моему, я просил тебя почистить добычу, прежде чем тащить ее на ужин! – он гулко рассмеялся, в основном для Тавры, и Найя ощутила, что уголки ее губ поднялись вверх.
– Отец, это Тавра, – произнесла она. – Из Ха’рара.
Белланджи выгнул густую черную бровь.
– Из Ха’рара? – повторил он. – Вас послала Аль-Модра? Или, должно быть, вы – одна из ее дочерей! Сколько их нынче? Наверняка не меньше шестидесяти четырех.
Бледные щеки Тавры порозовели, она вскинула руку.
– Я – простая путница, которой посчастливилось быть родом из дома Аль-Модры гельфлингов, – произнесла она. – Я давно наслышана о красотах и… запахах… Заболоченного леса Сог. Я надеялась, что смогу побеспокоить вас просьбой о гостеприимстве, чтобы засвидетельствовать все самой.
Белланджи ждал, пока его дочь самостоятельно примет решение, хоть она и не была модрой. Найя, почувствовав за репликой Тавры что-то еще, позволила наступить тишине. Вапра о многом умалчивала, но инстинкт подсказывал Найе, что в ее секретах не было такой опасности, с которой не справился бы клан Дренчен. Так и порешив, она уверенно кивнула отцу. Он улыбнулся и, прежде чем уйти, стукнул древком копья о помост.
– Ну а мы, так или иначе, что-нибудь засвидетельствуем, верно? – бросил он через плечо. – Найя, найди для Тавры из Ха’рара место, где она сможет прочувствовать наше гостеприимство. Пусть остается так долго, сколько ей захочется. А за ужином она сможет насладиться столь желанными ею красотами и запахами!
Просьба Тавры была удовлетворена, однако ее личико не осветилось энтузиазмом.
Глава 2
Тем вечером в Торжественном зале глубоко в недрах Великого Смерта Тавра сидела во главе стола по левую руку от Найи. Приняв ванну и отдохнув, гостья-вапра стала выглядеть благороднее. Найя даже могла вообразить, как гостья стоит в белокаменных стенах вапранского Ха’рара, обители Аль-Модры. Со своего места Найя хорошо видела лицо вапры и все же замечала, что та нервничала, когда официанты подкатывали к ней тележки с традиционными блюдами дренченов. На каждой тележке красовались многоэтажные подносы с древесно-лиственными чашами, щедро наполненными извивающимися деликатесами: фуксийными жуками, творожными клецками из молока небри, грибными крылышками и обожаемыми Найей слепоглазками, отловленными на самом дне болота. Найя запускала руки в проходящие мимо тележки, набирала полные пригоршни яств и перекладывала в свою широкую лиственную чашу. Веселые ритмы поющих барабанщиков, которые находились на самом верхнем балкончике, разносились по залу.