Проводив ее, он первым дело рванет наверх, чтобы посмотреть, куда именно упали ее колени на том ковре.
— Скажи Фритцу, чтобы не пылесосил, — выпалил он.
— Что?
Он заставил себя поднять голову и открыть глаза.
— Скажи Фритцу… что нельзя пылесосить твою комнату.
— Ладно. — Слово было сказано, словно айЭм обращался к съехавшему с катушек парню, собиравшемуся спрыгнуть с крыши.
Трэз опустил взгляд на грудь. Кожу покрывали мелкие гранулы, местами белые, некоторые окрасились в розовый или красный от его крови.
Он надеялся, что доджен не упорствовал с выполнением своих обязанностей этой ночью. Ему нужно помнить, где именно все произошло. Он должен… помнить дорогу вниз, в клинику; где стояло кресло возле экзаменационного стола; что он говорил ей. Как выглядела игла. Как… все произошло.
И не из какого-то болезненного восхищения. Скорее желание не упустить ни одну деталь.
Ни одно воспоминание.
Пытаясь встать на ноги, он забормотал:
— Нужно возвести…
— Все сделано.
Трэз покачал головой, махнув рукой.
— Нет, послушай. Мне нужен топор… или пила…
— Трэз, ты меня слышишь?
… — еще нужен бензин или керосин…
— Так, дай мне это.
— Что? — когда брат аккуратно схватил его правую руку, Трэз, нахмурившись, опустил взгляд. Он все еще держал кинжал в руке.
— А.
Он приказал ладони расслабиться.
Ничего не произошло, и он попытался сильнее.
— Я не могу отпустить его.
— Переверни руку. — айЭм разогнул его пальцы, один за другим. — Вот так.
Когда мужчина засунул оружие за пояс, Трэз попытался включить мозги.
— Но он может пригодиться для…
— Братья и их женщины позаботились о костре.
Трэз моргнул.
— Правда?
— Они возводили его последние три часа. Все готово.
Покачнувшись на ногах, он закрыл глаза и прошептал:
— Я перед ними в неоплатном долгу.
***
— Вот, надень куртку, ты, наверное, замерз.
Рейдж опустил взгляд на свою Мэри.
— Что, прости? Что ты сказала?
Она протянула парку.
— Рэйдж, здесь тридцать два градуса. А на тебе одна майка.
Он, конечно, верил ей на слово, но все-таки посмотрел на голые руки.
— О. Наверное, ты права.
— Я помогу надеть ее.
Он понимал, что она обращалась с ним, как с ребенком, но почему-то его это не тревожило. И когда она засунул его руку в рукав и завернула его тело в куртку, он позволил ей делать все, что она захочет.
В куртке. Без куртки.
Плевать.
Его взгляд переместился к костру. Он получился выше, чем Рейдж ожидал, возвышаясь подобно небольшому дому над лужайкой, расположенной позади садов и бассейна. Им пришлось построить что-то вроде лестницы, чтобы можно было добраться до верхнего уровня, и, после обсуждения и следуя совету Ривенджа, они облили основание бензином.
Как и все остальные, он стоял против ветра.
Собралась приличная толпа, подумал он. Все домочадцы. Прислуга. Также все Избранные.
— Я принесла тебе перчатки, — сказала его Мэри.
Когда она потянулась к его руке, Рейдж покачал головой.
— Я залью их кровью.
— Неважно. Ты уже обморозился.
— Настолько холодно? — Секунду, она же только что сказала температуру.
— Да, — прошептала Мэри. — Холодно не по сезону.
— Так и должно быть. Не думаю, что теплая погода была бы… это было бы не… думаю, нам тоже должно быть больно.
Поэтому он предпочел бы остаться без парки. Но он не мог отказать своей шеллан…
Краем глаза он уловил белую вспышку.
Он повернулся, и дыхание застряло в горле. Трэз вышел через ту же дверь, что и все они — из библиотеки, айЭм шел следом.
Значит, началось похоронное шествие.
Тень нес на руках самое драгоценное, что было для него на земле, шаг за шагом ступая по лужайке туда, где они трудились долгие часы. Без каких-либо разговоров на повинуясь некому групповому мышлению, собравшиеся выстроились в два ряда, формируя коридор для Трэза.
Трэз изменился, в плохом смысле. Как человек, который провел месяц в путешествии, без достаточного количества еды и воды, он усох, представляя изнуренное эхо себя прежнего, его лицо впало, и мужчину окружала аура болезни, хотя он не страдал каким-то конкретным заболеванием.
Когда он прошел мимо, Рейдж задрожал.
Самодельные леса, которые они построили, скрипели, когда Трэз поднимался по ним, но Рейдж не боялся, что ступени развалятся. Они с Тором несколько раз испытали их на прочность.