У колодца ее сторониться стали, бабки плевали под ноги, молодухи глаза отводили. Спокойно сносила тяготы Вела, старалась не мешать соседям, из дома все реже выходила. Хозяйство вела исправно, дом в чистоте держала, а когда гасли последние огоньки в деревне, убегала в лес.
Там она падала грудью на земляной холмик и горько плакала. Порой выла подобно волчице. И не было покоя в ее душе, шло время, а легче Веле не становилось.
Подруги ее, Олена и Мила, сделались единственной отрадой. Чем больше проходило времени со дня погребения, тем чаще они захаживали. Не волновали их соседские пересуды, не боялись они разгневать родных, и Вела была благодарна им за это.
В разгар лета наведались они к ней, уселись за стол, принялись сплетни рассказывать да хохотать. Сама не заметила Вела, как улыбнулась, сперва робко, а потом открыто, совсем как прежде.
– Погляди на нее, улыбается! – воскликнула Олена. – Давненько мы тебя в хорошем расположении духа не видели.
– Сами знаете…
– Знаем, знаем! – перебила Мила. – Схоронила ты любимого, но разве повод это и себя в могилу загонять? Молодая ты, вся жизнь впереди. Нехорошо запираться и от людей отгораживаться, любят тебя в деревне, старики твои скучают.
– Знаю, что скучают, – вздохнула Вела. – Но разбито сердце мое, неужто не видите? Любила я его, так сильно любила…
Тишина повисла в горнице, помрачнели было подруги, но недолго их печаль длилась.
– А пойдемте к реке? – предложила Олена. – Венки пускать будем!
– Где это слыхано, чтобы вдова венок пускала? – удивилась Вела.
– Сегодня вдова, завтра жена. – Мила толкнула ее плечом. – Ты ж первая красавица в деревне, не будешь вечно вдовствовать, если из дома выходить начнешь.
Отмахнулась Вела, да разве удержишь в руках огонь? Засобирались девицы, и ее заставили подпоясаться и причесаться. Олена косу Веле заплела девичью, а когда та возражать попыталась, стукнула ее по макушке гребешком.
– Не смей перечить нам сегодня! Пусть этот день обернется началом твоей новой жизни.
Взяли они Велу под руки и к реке повели. Много девиц туда же шли, одна другой краше: косы длинные, сарафаны белые, серьги и бусы красные, как ягоды рябины. Засмотрелась на них Вела, вспомнила, как сама такой была, и поняла вдруг, что ей всего двадцать зим. Правы были подруженьки: хочет она того или нет, а жизнь продолжается. Можно закрыться от всего бела света и до старости взаперти сидеть, а можно попытаться дальше жить. Веслав наверняка пожелал бы этого.
Приосанилась Вела, русу косу через плечо перекинула и уверенно вперед пошла. По траве плыла словно лебедь, поглядывали на нее девицы, но не говорили ничего, только шептались.
– Пусть, пусть сплетничают. – Олена махнула рукой. – Скоро все женихи знать будут, что Вела наша больше от людей не прячется.
На берегу много людей собралось: девицы у заводи, парни поодаль. Кто-то пел, другие свистели, молодые красавицы ноги белые в воде мочили и смеялись.
– Собирай цветы, покуда все не оборвали, – поторопила Велу Мила.
Разбрелись подруги, пока венки плели: Олена в одну сторону, Мила в другую, а Вела и того дальше ушла, к самому лесу. Выбирала цветы покрасивее, белые, нежные, и впервые за долгое время сердце ее было спокойно.
– А что это ты здесь делаешь?
Вздрогнула Вела, вскинула голову и увидала юношу, сидевшего на ветке. Чернобровый, черноокий, похожий на птицу, он склонил голову к плечу и разглядывал ее, прищурив один глаз.
– Ты кто такой? – спросила она. – В деревне я тебя не встречала.
– А я и не из деревни. – Юноша плечами пожал. – Темно уже, а ты цветы собираешь. Не страшно тебе?
– А тебе?
– Мне-то чего бояться?
– А мне?
Усмехнулся парень, перевернулся и повис вниз головой. Вела прижала цветы к груди, нахмурилась, стараясь страха своего не показывать, а у самой сердце как пташка в неволе забилось.
– Как звать-то тебя, красавица?
– А тебе зачем?
– Ни на один вопрос мой не ответила, это ж надо. Захочу, сам узнаю твое имя.
– Попробуй.
– Боишься меня? – Парень прищурился. – Думаешь, я затеял что-то плохое?
– А что еще я помыслить могу? Сидишь один на дереве, еще и вопросы задаешь странные! Редко сюда незнакомцы захаживают, откуда ты взялся?
– По небу прилетел.
– Еще и врун. – Вела фыркнула.
Парень спрыгнул с ветки, спрятал руки за спину и принялся кругом ее обходить. Вела все сильнее цветы сжимала, пыталась не смотреть в глаза темные, испугалась, чего уж скрывать.
– Венки пускать по воде будете?