У Алины были всего одни теплые джинсы, их она и надела. А еще вытащила из дальнего угла шкафа шерстяные носки, водолазку с начесом, присланные мамой вязаные перчатки…
– Как на Северный полюс собираешься, – улыбнулся Онни, наблюдая за тем, как она натягивает колготки, а затем джинсы.
– Это он и есть, вон снег летит. – Алина махнула рукой в сторону окна, за которым дворовые елочки уже принарядились в белое.
– Да он скоро перестанет, – оптимистично заверил муж, шнуруя берцы. – Я почти уверен!
Но погода, пока они шли, стала даже хуже. Деревья стонали под порывами ветра, снежная крошка секла лицо, и Алина сильно жалела, что не стала искать на антресолях толстый зимний шарф. Они все же забежали по дороге в конфетный магазин, и теперь карман ей оттягивал бумажный пакет с фигурными мармеладками, зефирками и джелли-бинс, но лезть в него – это снимать перчатки…
– Мы чай забыли! – ахнула она, замирая в шаге от тропинки, уводящей с тротуара в лес. – Термос не взяли, Онни! И бутерброды тоже в холодильнике остались!
– Алина. – Онни тоже остановился и посмотрел на нее. – Я не буду возвращаться за чаем и бутербродами, мы это уже проходили. Если ты хочешь уйти – иди, я один пойду.
Алина нервно кусала губы, съедая гигиеническую помаду.
– Ладно, – решилась она. – Ты… ты меня любишь?
– Люблю. – Он обнял ее и прижал к себе. Так, в обнимку, они и сделали шаг с асфальтовой дорожки.
Спустя полчаса прогулки тропа стала совсем узенькой, идти под руку уже не получалось. Алина уныло плелась по размокшей земле, засыпанной полусгнившей хвоей, одной рукой придерживая капюшон, а другой колупаясь в кармане в попытке все-таки открыть пакет с конфетами. Впереди маячила темная куртка Онни: он шел быстро, то и дело убегал вперед, потом останавливался и оборачивался, дожидаясь жену. Неожиданно он свернул с тропинки куда-то в сторону, под деревья.
– Эй, – позвала его растерянная Алина, – ты куда?!
– Пойдем! – Он повернулся и ободряюще махнул рукой. – Тут нет тропинки, но мы почти пришли.
Алина чуть не взвыла от накатившей злости и досады.
– Ты в куртке и берцах, – проговорила она, стараясь, чтобы голос не дрожал, – а я в пальто и городских кроссовках. Мне будет неудобно лезть напрямую через деревья и кусты! Онни, давай пойдем по тропинке! Сколько пройдем – столько пройдем, а если поймем, что надоело, – вернемся назад…
– Алина, – серьезно произнес муж.
Она помрачнела. За последние три дня Онни столько раз говорил с ней вот так – укоризненно и сердито, – сколько не набралось бы за все предыдущие месяцы.
– Что? – Алина все-таки сошла с тропинки, отчаянно жалея себя и злясь на мужа, который заставлял ее мучиться ради своей прихоти.
– Милая, мы же идем не просто так, а в конкретное место, – он подошел к ней и обнял, прижавшись лбом к ее лбу, – прошу, не спорь и не спрашивай ни о чем, просто иди за мной! Я обещаю, в конце будет тепло, мы сможем отдохнуть, поесть и согреться. Ты мне веришь?
Алина чуть отстранилась и вопросительно поглядела ему в лицо:
– Так это какой-то сюрприз? Ох, ну а что ж ты раньше-то молчал! Ладно, показывай, куда идти!
Довольно скоро она вообще перестала понимать, где они находятся. Онни шел по лесу так, как будто на елках были развешаны указатели: резко сворачивал, пролезал под ветками, помогал ей перебираться через бурелом, почти не замедляясь, обходил большие лужи – или маленькие болотца, – веля жене идти за ним шаг в шаг. Алина совсем замерзла, в кроссовках хлюпала ледяная вода. Спасибо, хоть пакетик с конфетами наконец сдался, и она время от времени совала в рот очередную мармеладку, сплевывая налипшую перчаточную шерсть. Наконец Онни нырнул в просвет между двумя высокими елками и повернулся к ней:
– Пришли.
Ветви расступились, и перед ними открылось лесное озеро. Совсем небольшое, оно лежало в плоских берегах, поросших ельником с редкими золотыми вкраплениями березок и осин. Ветер гнал зыбь по темной воде, снежинки таяли, не долетая до поверхности какие-то сантиметры. Алина озиралась, выискивая обещанный сюрприз. Летний домик с печкой? Палатка и мангал? Хотя бы навес и кострище? В чем вообще смысл?
Онни прошел дальше по берегу и остановился перед большой корявой елкой, которая росла у самой воды. Ее корни узловатыми дугами выступали из скудной песчаной почвы и окунались в озеро. Онни наклонился и коснулся толстой нижней ветки дерева, как будто поздоровался, а потом повернулся к жене:
– Иди сюда!
– Я не могу. – Алина ощутила, как улегшаяся до поры тревога поднимает голову. – Там вода! Я и так уже ноги промочила…