Умом она понимала, что все бесполезно. Но… может быть, амулет приведет ее туда, где сплетаются корни камня, дерева и воды? А может, проще выбросить его в окно, никогда больше не ходить в лес, забыть все, как будто ничего и не было? Забыть его теплые руки, смешное упрямство, непослушные блестящие черные волосы? Лес начинается здесь, за больницей, и тянется, кажется, до самого Северного полюса, в нем миллиарды елок, тысячи болот, сотни озер, и всей жизни не хватит на то, чтобы найти ту самую дыру под корнями. Почему же раньше ей чудилось, что ужас поджидает под каждым кустом? Да если бы все было так просто!
Она стояла, прижимая кулак к губам и шепча признания в любви вперемешку с просьбами о прощении, пока ноги не заледенели, а стиснутые пальцы не начало ломить от напряжения. Только тогда Алина разжала ладонь. Железная оплетка тускло блестела в свете ночника. От когтя остались неровный обломок у самой оправы и невесомая черная пыль.
Алина еще какое-то время тупо смотрела на сломанный амулет, а потом прислонилась лбом к оконной раме и тихо заплакала.
Владимир Торин. Шевелюриманс. История о волосах, затянувшемся сне и о паре сменных рук
Сразу как часы отзвонили десять вечера, звякнул колокольчик, и в дверь цирюльни «Финнеас Куафюр. Цирюльник и постижер» вошел джентльмен в черном пальто и цилиндре. В одной руке он держал кожаный саквояж, в другой – газету.
Сухонький, чуть сгорбленный цирюльник с пышной посеребренной прической и фигурно вздернутыми бровями повернулся к двери, поправил фартук.
– О, добрый вечер, доктор Доу! Вы, как всегда, пунктуальны.
– Пунктуальность – это то, что отличает джентльмена от обезьяны, – ответил посетитель. – Пунктуальность и отсутствие привычки чесаться в публичных местах. Добрый вечер, господин Куафюр.
Господин Куафюр нисколько не удивился странному ответу доктора – тот посещал его много лет, был одним из его лучших клиентов и мог позволить себе метафоры с приматами. Хотя сам цирюльник считал, что есть еще некоторые вещи, отличающие джентльмена от обезьяны. К примеру, то, что обезьяны не носят перчатки.
Доктор Доу тем временем повернулся к двери и позвал:
– Кебмен! Заносите!
В цирюльню вошел здоровенный тип в пальто с пелериной и в приплюснутом котелке. Он держал на плече большой мешок.
Мешок шевелился, его содержимое пиналось и ругалось: «Гады! Предатели! Лизуны пяток! Я вам всем задам! Только выберусь отсюда! Выпустите меня, иначе хуже будет! Ну я вам всем за… а-а-а, кашется, я яфык прикущил!»
Доктор указал кебмену на одно из кресел у высоких мутных зеркал и, когда тот опустил мешок на пол возле него, сказал:
– Подождите нас. Надбавка за ожидание и… гм… сложности вас не разочаруют.
Кебмен кивнул и все так же молча покинул цирюльню.
Стоило двери за ним закрыться, доктор подошел к мешку, быстро развязал веревку на нем и благоразумно отступил на пару шагов.
Мешок затих. Прекратил шевелиться.
– Мы на месте. Вылезай.
– Не буду! – раздалось из недр мешка. – Мешок – это мой новый дом, и я теперь здесь живу!
Доктор с обреченным видом вздохнул – выражение его лица выдавало, что он едва ли не мечтал об этом: хлопот враз бы поубавилось, а в его гостиной наконец наступил бы долгожданный порядок. Тем не менее он повторил, добавив в голос металла:
– Вылезай!
Мешок, или, вернее, тот, кто в нем сидел, послушался, и наружу показалась лохматая голова: каштановые волосы скрывали уши и половину лица, откуда-то из их глубины торчал острый нос и виднелся один искаженный гневом глаз.
– Ты вынудил меня, Джаспер, – сказал доктор Доу. – Если бы ты по своей воле согласился отправиться к господину Куафюр, мы бы избежали транспортировки тебя в мешке.
– Я стал жертвой заговора! – прорычал мальчишка. – Ты и миссис Трикк сговорились! Даже кебмена подключили! Кто еще состоял в твоем заговоре? Этот господин Дурафюр тоже участвовал?!
– Прошу простить моего племянника, господин Куафюр, – раздраженно проговорил доктор. – Как вы можете заметить, у него весьма дурные манеры. Вам предстоит потрудиться, чтобы превратить его из обезьяны в джентльмена.
Джаспер тут же непроизвольно почесал макушку, чем подтвердил высказанное ранее дядюшкой замечание об обезьяньих привычках.