На очереди были виски, и начался этап столь длительный, тягомотный и… ничем не выделяющийся, что под мерное щелканье ножниц и шелест страниц дядюшкиной газеты Джаспер заскучал и начал натурально клевать носом.
А затем цирюльник крутанул ручку под креслом и развернул его спинкой к себе.
– Приступаем к затылку, – сказал господин Куафюр. – Моя любимая часть стрижки и головы.
Джаспер задумался: а какая у него самого любимая часть головы? Скорее всего, рот, решил он, ведь им можно есть печенье «Твитти»…
Время едва ползло. Ножницы вернулись в петельку на фартуке, их заменила бритва. Джаспер вовсю представлял сейчас выражение лица цирюльника – и, разумеется, в его фантазиях оно было кровожадным: он читал как-то об одном безумном цирюльнике, и тот не упускал случая прирезать кого-то опасной бритвой. Между тем господин Куафюр работал аккуратно, и мальчик ощущал лишь, как его голову скребут, словно острыми когтями.
Он глядел на дядюшку, но тот погрузился в вечерние новости и не обращал внимания на племянника. Кажется, он перечитывал газету уже в десятый раз.
Закончив с затылком, а заодно и висками, господин Куафюр потянул на себя рычаг под спинкой кресла, и оно наклонилось. Джасперу предстал темный потолок.
– Пробор, – сказал цирюльник и принялся копаться в мозгу Джаспера. Так, по крайней мере, тому показалось.
В руках у господина Куафюр появились расческа и ножницы, при этом он то и дело подтачивал пробор бритвой, и мальчик задумался: «Эй! Сколько у него там рук?! Пока я здесь сижу, у него что, выросла третья?»
– Слово «куафюр» – это же прическа на языке всяких стариков, – сказал он. – Моя бабушка часто говорила, что мой куафюр отвратителен. Вас что, зовут «Господин Прическа»? Похоже на вымышленное имя.
– Джаспер! – Доктор Доу даже прервал чтение и наградил племянника возмущенным взглядом.
– А что? Ну странно же…
Господин Куафюр задорно подмигнул мальчику.
– Верно, это вымышленное имя, – с усмешкой проговорил он. – Или это просто прически называли так в честь моей фамилии. Я – цирюльник в тринадцатом поколении, наш род был законодателем мод с самого основания Габена.
– Скучно…
– Не все в этом городе обладают тайными личностями, Джаспер, – назидательно заметил доктор Доу.
– Когда-то и у меня будет вымышленное имя, – мечтательно сказал Джаспер.
– Не будет.
Стрижка все шла, и Джаспер уже весь извелся – это была самая долгая и мучительная часть шевелюриманса.
«Я ведь уже полностью пострижен! – думал он. – Что там еще можно кромсать?!»
– Еще долго? – спросил Джаспер. – Я уже, наверное, совсем лысый, как Человек-из-Льотомна.
– Не волнуйтесь, юный джентльмен, если случится беда и я выстригу вам лишнее – всегда можно наложить заплатку.
– Что-о-о?
– Даже я понял, что господин Куафюр шутит, Джаспер, – бросил дядюшка.
Цирюльник хмыкнул и продолжил щелкать ножницами. Он все стриг, расчесывал и подравнивал. Все это начало казаться Джасперу вечностью, но тут наконец господин Куафюр вернул кресло в изначальное положение, убрал свои инструменты для пыток, отряхнул голову мальчика щеткой и открыл какую-то жестянку.
– Фу, слизь! – возопил Джаспер, когда его волос коснулось нечто отвратительное, липкое и тягучее.
– Всего лишь помадка…
Цирюльник втер слизь в голову Джаспера, начал расчесывать. Племянник доктора Доу мог бы поклясться, что мерзкий гребешок прохаживается по его волосам уже дольше, чем за всю его жизнь до того.
А затем господин Куафюр оглядел его со всех сторон, покивал и снова отряхнул щеткой. Расцепив воротник, цирюльник стянул с него накидку и вернул ее на вешалку.
Джаспер боялся поверить своему счастью, но господин Куафюр улыбнулся ему и сказал: «Готово!» После чего резко развернул кресло к зеркалу.
Джаспер уставился на того, кто там жил, и… вытаращил глаза. Его голова уменьшилась! На ней почти не осталось волос, и это лицо… оно было чужим и странным! Но не это казалось ему хуже всего!
– Я стал… – у него перехватило дыхание, – как ты!
Доктор Доу сложил газету и подошел. Оценив вид племянника, он важно кивнул.
– Немного хуже, чем я, – сказал любящий дядюшка. – Из-за формы черепа. Он слишком… мальчишеский.