Цирюльник кивнул и потянулся к вешалке за пеньюаром.
– Без этого, – сказал Шеллоу. – Просто постриги меня. Как когда-то.
«Как когда-то?»
– Мы знакомы?
– Разумеется. Я приходил сюда две недели назад.
«Что?!» – Цирюльник попытался вспомнить всех своих клиентов за последнее время. Никакие Шеллоу в памяти не всплывали.
– Приступай… и никаких механизмов – ты должен постричь меня сам.
Мелко сотрясаясь всем телом, господин Куафюр снял с фартука ножницы и проговорил:
– Ше… шевелюриманс начинается.
С опаской поднеся ножницы к тому месту, где у посетителя должна была находиться голова, он отрезал прядь. И с этой первой прядью, с первым щелчком ножниц страх будто бы слегка отступил.
«В конце концов, это просто клиент, который хочет постричься…»
Цирюльник взялся за работу. С каждым щелчком ножниц он действовал все увереннее. Ком волос в кресле больше не шевелился.
И тем не менее молчание тяготило господина Куафюра.
– Вы сказали, что приходили две недели назад, Шеллоу, – сказал он. – Вы не напомните, какую именно стрижку я вам делал?
– «Бергамо» средней длины. Довольно модная стрижка в этом сезоне.
Господин Куафюр искренне удивился. Он мог бы поклясться, что не делал «Бергамо» много лет. Она давно вышла из моды.
– Вы ничего не путаете?
– Я никогда ничего не путаю. Что ты делаешь?
Цирюльник пытался освободить застрявшую в волосах клиента консервную банку.
– Я хочу вытащить… В ваших волосах много… – Он не осмелился сказать «мусора» – кто его знает, этого Шеллоу, вдруг оскорбится.
– Знаю, – ответил клиент. – Я заснул и зарос. Не помню, как это произошло, но, кажется, я проспал целую неделю.
«Вряд ли можно так зарасти за какую-то неделю, – подумал цирюльник, разглядывая освобожденную консервную банку. На этикетке с трудом угадывалась надпись: “Крюгге. Щупальца спрута в масле”. А ведь когда-то эти консервы и правда производили на фабрике Крюгге. Но ведь она давно обанкротилась…»
– Я могу поинтересоваться, где именно вы заснули, Шеллоу?
– У садовой решетки особняка Хозяина.
– Это где-то здесь, в Тремпл-Толл?
– Это известное место. Недалеко от канала. Признаться, я не помню, как заснул. Помню лишь, как проснулся. Меня разбудил мальчишка.
– Мальчишка? – поинтересовался господин Куафюр, отрезая клок за клоком – прядями назвать этот волосяной ужас язык не поворачивался.
– Он задел меня, когда перелезал через ограду. Его нога запуталась в моих волосах. Мальчишка решил, что это плющ. Я пытался схватить его, но он оказался шустрым. С другой стороны ограды его ждал джентльмен в черном с докторским саквояжем. Они ушли…
«Доктор Доу и его племянник? Куда на этот раз они сунули свои носы?»
До господина Куафюра доходили слухи, что доктор порой участвует в делах разной степени таинственности.
– Кто эта мисс? – неожиданно спросил Шеллоу.
– Простите?
– На плакатах. Я их не помню.
Цирюльник поднял взгляд. На стене слева от кресла висели плакаты в рамочках – на каждом была изображена молодая женщина, но на всех «цирюльных афишах» ее прически отличались: на одной она – с пышной прической и подвитыми огненно-рыжими локонами, на другой – с волосами каштановыми, собранными в кокетливую модную стрижку на шпильках, на третьей – волосы черные, а стрижка мрачно-драматичная, на четвертой – ее русые волосы вызывающе острижены «под мальчика», на пятой – длинные белые волосы частично скрывают лицо…
– Это моя дочь Фелиция. Она помогает мне демонстрировать стрижки и в кое-каких… гм… экспериментах цирюльного дела.
– Очень красивая мисс. Не знал, что у вас есть дочь.
– Она появилась… недавно.
Шеллоу ничего не уточнял, и цирюльник не стал вдаваться в подробности – говорить с этим существом о дочери ему не хотелось.
Господин Куафюр задумчиво обстригал ком волос, тот постепенно уменьшался в объемах, хотя с виду все еще представлял собой сущий кошмар. На миг прервав стрижку, цирюльник вытащил из лохм клочок газеты, расправил его. Статья на коричневой, почти разлезшейся от старости и влаги бумаге почти не читалась, но заголовок и пару первых строк еще можно было различить: «Профессор Погодник обвиняет Чету Фогг в краже своей “Туман-машины”! Мистер и миссис Фогг отвечают, что машина всегда принадлежала им. Чем для города обернется противостояние Злодеев?!»
– Злодеи Золотого Века… – прошептал господин Куафюр, хмурясь.