Дора мотнула головой, отгоняя наваждение, и все-таки пошла обратно к дому.
Когда она наконец заперла сарай и закрыла калитку, то пожалела, что для веранды слишком холодно. Было бы уютно посидеть, глядя на опрятный сад, но Дора знала: тут недолго и простудиться.
Поэтому просто вернулась в тепло.
Сегодня работа шла бодрее, и к вечеру Дора успела еще и перебрать вещи к зиме, закрыла кое-что в шкафах наверху, а теплые свитера и кофты переложила поближе. Осень в этот раз была не такая уж теплая, и даже солнце, все еще светившее среди туч, не могло ее согреть.
Дора в течение дня даже несколько раз подходила к окну, чтобы поймать хоть немного света. Она еще думала убраться в теплице: сквозь крышу солнце казалось особенно ярким. А ведь и убирать было нечего…
Дора решила, что просто скучает по нему. Осенью и зимой его было совсем мало, и так надо было ждать до весны. В детстве она однажды весь день пробегала с банкой, чтобы поймать хоть немного лучей. Сейчас она знала: ничто его здесь не удержит.
Когда поля укрыл вечерний туман, а сумерки вперемешку с тучами запутались в ветвях деревьев, Дора сидела на подоконнике и смотрела в сад. У нее на коленях лежали сказки, раскрытые на «Вороне» – Дора любила эту историю.
По саду бродили тени.
Кое-где по траве и листьям еще гулял ветер, слегка стучали по крыше особенно длинные ветви. В неярком свете фонаря за забором было видно калитку и пустую дорожку. То и дело на ней мелькало что-то: качались деревья. Дора завороженно наблюдала за этим, вслушиваясь в ночные звуки, и им в тон отвечал дом.
Это убаюкивало ее, успокаивало, и она невольно задремала, укутавшись в плед.
Проснулась Дора от странного шороха.
Почему-то окно снова распахнулось, и сырой ветер теперь трепал страницы книги. Дора еле закрыла его, убрала книгу и огляделась. Кажется, больше ничего не было потревожено, и она тяжело вздохнула.
Слишком много всего за два дня, и Доре это не нравилось. Раньше дом был к ней добрее, а теперь будто не подчинялся даже сам себе.
Она слезла с подоконника, невольно подошла к камину. Перо было на месте и даже не двинулось. Фотография тоже была обычной: ни теней, ни серости. Дора пожурила себя: слишком устала вчера, а сколько всего себе напридумывала.
Выключив свет и оставив только небольшую лампу, она хотела было подняться к себе, но в глубине дома что-то отчетливо скрипнуло. Дора замерла. Она все еще была одна, забраться в дом никто не мог: он был вполне надежным. Но когда скрип повторился, Доре стало совсем не по себе.
С каждым разом этот звук, казалось, все приближался, и наконец пол скрипнул почти что у ее ног.
Быть может, это сквозняк или вода стала проникать в фундамент, вот его-то давно не перебирали. Или все же мыши: должны же были они когда-нибудь завестись. Пришли в холода погреться. Или просто – скрипит и скрипит, это у него бывает.
Но почему-то теперь Дора не могла доверять дому так, как доверяла прежде, и чувствовала, что и сам он ослаб. Что-то сломалось. Что-то изменилось. Но Дора никак не могла понять, что именно.
Встревоженная, она вернулась в гостиную, включила весь свет. Немного прошлась туда-сюда, открыла и закрыла книгу, сложила плед. Снова остановилась у камина. Перо было на месте, но стоило Доре повернуться, как она различила в дверном проеме чью-то высокую тень. Та, замерев, смотрела то ли на нее, то ли сквозь, и Дора боялась пошевелиться. Тень тоже замерла, не приближалась, и Дора внутренне задрожала. То открывала, то закрывала глаза, но тень все еще была там.
Вдруг вынырнуло из полутьмы коридора большое черное крыло, словно закрывая вход в гостиную, и в тот же миг все исчезло.
Дора стояла ни жива ни мертва. Теперь она ясно видела и тень, и черные перья, что пугали ее последние два дня. Теперь она знала наверняка: здесь что-то не так. Первой мыслью было пойти к соседям: всякое ведь бывает, но Дора себя остановила. Было уже поздно, наверняка все спят, да и куда ей в ночь?
Дора заставила себя успокоиться и мыслить трезво. Тени, крылья… Даже если принять, что она это на самом деле видела, мало ли бывает случайностей? Неудачно упавший свет, может, ненароком залетевшая в окно птица: она же спала, а окно распахнулось.
Птицы не приближаются к людям. Но, может, у этой имелись свои причины?
Дора невольно взяла в руки перо, неловко сжала. Кажется, с ним ей было спокойнее: почему-то от него шло легкое тепло. Дора тяжело вздохнула, выключила свет, хотя ей было страшно. Быстро поднялась по лестнице и зашла в комнату.
Сегодня уюта в ней было еще меньше, чем вчера. И вроде бы все прежнее, все родное – Дора оглядывала ее, пытаясь понять, что не так, но не могла ничего найти. Все было как обычно.