— Будем надеяться, — мрачно кивнула Дамарис. — Иначе придется принять меры.
Глава 7
«Процесс по делу Уильяма Прайса Оукли, обвиняемого в убийстве его жены Коры в прошлом году, начался сегодня, породив немалое волнение. Зал суда переполнен, желающие присутствовать с рассвета выстроились в очередь. Скамьи для прессы тоже заполнены, некоторые джентльмены прибыли из Лондона. Даже представитель международного агентства новостей, открытого бароном фон Рейтером, вооруженный пером и бумагой, готовится распространить по миру подробности. Дела об убийстве вызывают большой интерес во всех концах света».
Стэнли Хакстейбл, плотный рыжеволосый молодой человек, постоянный судебный репортер «Бамфорд газетт», был доволен заметкой. По поручению работодателя он сидит на всех судебных процессах. Как правило, они длятся недолго, злодеи предстают перед судом магистрата.[4] Бамфорд не колыбель преступлений, если не считать мелких краж и обычных пьяных драк в день получки. Стэнли не часто выпадает подарок вроде убийства и присутствия в своем профессиональном качестве на выездной сессии в Оксфорде. Для жителей Бамфорда Оукли свой, местный. Они хотят знать подробности, и дело Стэнли их предоставить, поспешно возвращаясь в конце дня в город с материалом для специального вечернего выпуска, освещающего процесс.
Вся страна разделяет их любопытство. Достаточно взглянуть на довольно тесную ложу для прессы, битком набитую потными журналистами. Сидящий рядом со Стэнли представитель агентства Рейтер без конца протирает платком лоб и шею.
Стэнли уложил котелок на коленях, облизал кончик карандаша. Когда он был новичком-репортером, его учили все записывать. «Ты думаешь, будто запомнишь, мальчик, но нет, уверяю тебя!» — говорил наставник. Поэтому он тут же записал: «В суде очень жарко».
Наверняка будет еще жарче. Зал небольшой. Ложа для прессы представляет собой единственную узкую скамью, обнесенную низкой деревянной перегородкой, расположенную сбоку под прямым углом к остальным скамьям, которые тянутся от стены до стены. Напротив ложи для прессы точно так же стоят скамьи присяжных. Слева от Стэнли свидетельское место. Впереди справа лицом к присяжным сидят адвокаты. За ними пустой ряд, наполовину огороженный, — скамья подсудимых. Дальше возвышающиеся ряды серых скамей для публики, которая быстро их заполняет, толкаясь в дверях. «Как сельди в бочке, — записал Стэнли. — И пахнет так же».
Наконец все уселись в ожидании, затаили дыхание, предчувствуя драму. И драма началась. Как сценический дьявол из люка, возник обвиняемый Уильям Оукли под конвоем — сначала головы, потом туловища поднимались по узкой лестнице из подземного туннеля, соединяющего тюрьму с залом суда. Оукли проводили на место, усадив на скамью подсудимых, шеи вытянулись, головы повернулись к нему. Вот кого люди пришли увидеть — убийцу! Конвоиры уселись в том же ряду, образуя сплошную массу плотных шерстяных мундиров и багровых лиц.
Предварительные формальности быстро завершились, обвиняемый звучно провозгласил: «Невиновен!», публика высказала нескрываемое удовлетворение. В случае признания виновности слушания закрылись бы через несколько минут, все отправились бы по домам, кроме осужденного и конвоя, который повел бы его по туннелю обратно в тюрьму и в конце концов на свидание с палачом.
Обвинитель мистер Тейлор, тощий, долговязый, длинношеий, поднялся, обеими руками ухватился за мантию.
— Поехали! — шепнул представитель агентства Рейтер.
Зал затаил дыхание.
— Господа присяжные, — начал Тейлор. — Перед нами ужасное преступление. Ужасное по замыслу, по исполнению и, что еще ужаснее, выдаваемое за творение руки Судьбы.
Хорошее начало, решил Стэнли, записывая. У старика неплохой стиль.
— Обвиняемый Уильям Оукли, — говорил Тейлор, — женился на богатой женщине, на протяжении семейной жизни распоряжался ее деньгами и заботился о деловых интересах. Это ему было выгодно, ибо он нуждался в деньгах — он игрок, любитель скачек и женщин. Миссис Оукли вышла замуж совсем молодой, ей было лишь восемнадцать, она привыкла подчиняться решениям мужа. Однако с годами она проведала о его бесконечных интрижках и, будучи уже зрелой тридцатилетней леди, а не двадцатилетней девушкой, решила принять меры. Последней соломинкой, сломавшей спину верблюда, как говорится в пословице, стали предосудительные отношения, завязавшиеся между обвиняемым и нянькой Дейзи Джосс.
4
Суды магистратов (мировые суды) в Британии рассматривают мелкие правонарушения, порой ведут предварительное расследование тяжких преступлений, решая вопрос о передаче дела в другие инстанции.