— Я не то имел в виду...
— Значит, берите.
— Спасибо вам, до свидания.
— Всех благ.
Он и сам не понимал, для чего ему было нужно спускаться в ущелье, чтобы сжечь карточку. Привычной тропинкой он спустился к реке, но приблизиться к трупу щенка не посмел. Остановился в какой-нибудь полусотне шагов и уже не мог заставить себя идти дальше. Он сел на камень, достал из внутреннего кармана конверт и исподтишка глянул в сторону дерева. Каро прикурил сигарету и той же спичкой подпалил конверт. Докурив, он еще раз опасливо поглядел туда и быстрым шагом поднялся по тропе.
Вечером Каро снова вспомнил о фотографии и подумал о том, что разница все-таки есть, и разница существенная: у того щенка хвост был не таким остроконечным, а пятна были крупнее...
По ночам, когда Вреж спал или, во всяком случае, притворялся, что спит, Каро брал целлофановый пакет с объедками, которые он покупал у уборщицы кафе, и выходил из дома. Ночные улицы кишели голодными дворнягами. Каро кормил их, не в состоянии отделаться от обострявшегося с каждым днем чувства, что собаки догадываются обо всем и ищут удобного случая расправиться с ним. По мере усугубления собственной подозрительности Каро становился более осторожным. Он стал бросать объедки издалека или просто оставлял их под деревом, а сам наблюдал в стороне: ему во что бы то ни стало хотелось видеть, как едят собаки. Эта картина доставляла ему странное удовлетворение.
Чем осторожнее становился Каро, тем подозрительнее и неприязненнее относились к нему собаки. Дело дошло до того, что, когда однажды он дрожащей рукой швырнул объедки сгрудившимся у помойного ящика собакам, те, точно сговорившись, бросились на него с яростным лаем. Каро дал деру. Уже дома, когда он во всех подробностях вспоминал случившееся, ему показалось, что он сорвался с места еще до того, как собаки ринулись на него. Хорошо, что подъезд был недалеко. Собаки не решились войти туда, но долго еще лаяли, обложив его.
Утром Каро поделился с сослуживцем:
— По ночам улицы кишат одичавшими собаками. Они же могут растерзать кого угодно. О чем только думают городские власти?
— Если надеяться на власти, то и пропасть недолго, — ответил сослуживец. — Главное при встрече с собаками — не бояться. Когда боишься, от тела исходит специфический запах, раздражающий собак.
— Ты считаешь, что дело только в этом? — горько усмехнулся Каро и с того дня перестал кормить собак. Правда, он изредка бросал объедки какой-нибудь появившейся под балконом дворняге, но даже это не могло заглушить страха и порожденной страхом ненависти.
13
Допив пиво, Каро развалился в кресле и тупым, бесстрастным взглядом наблюдал, как один за другим лопаются оставшиеся на дне бутылки пузырьки. С каждым лопнувшим пузырьком в нем словно разрубался очередной узелок напряжения, и онемевшее тело постепенно погружалось в сладостную дрему. Но тут сквозь дурман просочилось брошенное ледяным голосом Врежа: «Тебя вызывают в школу». Каро с трудом заставил себя встать, умыться и выйти из дома.
Проходя мимо аварийного здания недалеко от школы, он услышал над головой резкий свист, и полуметровый арматурный прут, стукнувшись о тротуар, отскочил и пребольно ударил его по ноге. Каро задрал голову и успел заметить мелькнувшую тень.
— Эй, — простонал он вверх, — так и убить можно!
— Ох уж эти строители! — поддержал его пожилой прохожий. — Напиваются с утра пораньше. Я сам видел.
Каро отряхнул штанину и заковылял дальше.
Специфический запах школы пробудил в нем давно угасшие воспоминания. Вспомнились одноклассники, драки из-за девочек, щель в двери женской раздевалки, куда он втихомолку подглядывал после уроков физкультуры, вспомнились узкие школьные коридоры со скрипучими половицами, грубо обструганные парты и недовольный голос учителя: «Только и знаешь, что кашляешь. Надоело. Если болен, сиди дома».
— Ну наконец, — вздохнула учительница, увидев Каро. — Сколько можно вызывать?
— Сколько?
— Значит, он вам не передавал? Видите, какой... А мне лжет, что вы страшно заняты... Здравствуйте. Садитесь.
— Здравствуйте, — Каро сел. — Вообще-то я действительно бываю занят... Что-нибудь серьезное? — поинтересовался он.
— Даже не знаю, с чего начать... Ваш сын со странностями, вы не находите? В нем что-то не так.
— Разве? Честно говоря, я не замечал ничего такого. Плохо учится?
— С учебой, конечно, тоже плохо. Простите, но я бы сказала, что он стал каким-то слабоумным. Прежде был не таким, учился отлично.