— Этим вот... типам? — изумился Кимати. — Черт возьми, да кто они такие? — Он обернулся к главному громиле. — Кто вы?
— Мы оказываем услуги, — ответил человек.
— Какие именно? — Кимати потребовал более обстоятельного ответа.
Верзила со шрамом снисходительно улыбнулся.
— Я, кажется, догадываюсь... — У Кимати не поворачивался язык сказать вслух то, что пришло ему на ум. — Вы, ребята, занимаетесь здесь запугиванием, шантажом и вымогательством.
— Это неспокойный район, — заговорил вожак, переведя взгляд с дяди Едока на Кимати. — И, пожалуйста, выбирай, выражения. Мы предпочитаем называть это... э... налогом. Люди платят правительству за обучение, медицинскую помощь, строительство дорог. Так зачем скупиться на куда более важную вещь — личную безопасность? Налог, а не вымогательство, прошу не путать!
— Налог? Ах ты сукин сын! — Кимати метнулся вперед, но наткнулся на револьвер, который выхватил один из подручных вожака.
— Не горячись, — негромко посоветовал он Кимати.
— Экий вспыльчивый, — вожак покачал головой. — Бизнесом надо заниматься на трезвую голову, хладнокровно.
— Бизнесом? — Кимати сделал было движение, но револьверное дуло заставило его застыть и не шевелиться. — То, чем вы занимаетесь, бесчестно. Вымогательство преследуется законом.
— Опять громкие слова. — Вожак вытащил ящик кассы и стал рыться в деньгах. Не отрывая глаз от бумажных купюр, он продолжал: — Ты здесь человек новый, но ничего, со временем все усвоишь. Город — место небезопасное. Ты платишь налоги как добропорядочный гражданин, а мы за это гарантируем, что с тобой ничего не приключится... и с твоим заведением тоже. Никаких налетов, взломов, поджогов. А ведь в таких случаях часто бывают смертельные исходы. В лучшем случае хозяева отделываются увечьями.
Он наконец поднял глаза от кассы.
— Так что не будет преувеличением сказать, что мы своего рода страховая компания, защищаем вас от разных жуликов и проходимцев, которых в этом районе не счесть.
Он снова опустил глаза, отсчитал какую-то сумму и сунул себе в карман хладнокровным, уверенным жестом.
— Я эти деньги заработал! — с горечью воскликнул Кимати.
— Мы тоже не лодырничали, — парировал вожак. — Послушай, где-то я тебя уже видел? У тебя братьев нет?
Кимати оставил эти вопросы без ответа.
— Вы, подонки, совершенно обнаглели. Вламываетесь сюда как к себе домой... — Но тут кулак, ударивший ему под дых, заставил Кимати умолкнуть посередине фразы. Он согнулся пополам от боли, судорожно ловя ртом воздух.
— Старик может подтвердить, — продолжал громила со шрамом, — с лавки такого размера мы берем всего двенадцать фунтов в месяц. — Он подмигнул дяде Едоку. — Но вы какое-то время не торговали, лавка стояла закрытой, так что образовалась недоимка. Вот мы и взяли, что положено, за прошлое и за текущий месяц. Теперь мы квиты, все по-честному.
Внезапно в закутке раздался шорох, и вожак перевел глаза на дверь, ведущую в подсобное помещение. На пороге стояла София, молча наблюдая за происходящим. Дядя Едок предупреждал ее не показываться, но она ослушалась запрета.
— Привет, — расплылся в ухмылке меченный шрамом бандит. — А вот и прелестная третья компаньонша! Что же ты стоишь на пороге, входи, входи...
— Отправляйся наверх! — приказал жене Кимати.
— Пусть останется, — вмешался вожак, — она ведь тоже тут хозяйка...
— Ее в это дело не втягивай, — сурово сказал Кимати. — Грабь кассу и катись отсюда ко всем чертям!
— Грабь? — Вожак повернулся к дяде Едоку, словно бы ища у него сочувствия. — Скажи ему, старик. Мы не налетчики, и это не грабеж. Говори же!
Дядя виновато посмотрел на Кимати и выдавил из себя, едва не плача:
— Это не грабеж...
— Ну, значит, генеральная репетиция... — И снова Кимати не договорил — удар в пах заставил его замолчать. София метнулась было на выручку мужу, но дядя удержал ее.
Вожак отсчитал еще несколько купюр, сунул их в карман, и в ящике осталось одно серебро. Потом оглядел лавку и одобрительно закивал головой.
— Да тут теперь все по-новому. — Он похлопал дядю по спине. — Вот была бы обида, если сегодня ночью лавка сгорела бы дотла! Пожалуй, надо будет переписать наше соглашение, предусмотреть всякие неожиданности.
Дядя Едок не проронил ни слова. Казалось, за последние десять минут он постарел на десять лет.
Вожак обогнул прилавок и пошел к выходу, его подручные потянулись за ним. Долгое время после их ухода хозяева пребывали в оцепенении, глядя на распахнутую дверь. Наконец
Кимати с треском ее захлопнул, задвинул засовы. София начала всхлипывать.