Свернув на развилке лесной дороги в направлении, указанном рассохшейся табличкой, что была прибита к стволу одного из деревьев, повозка проехала ещё около сотни метров и оказалась в маленьком посёлке, по виду состоящем не более, чем из трёх десятков домов. Дождливое осеннее небо к вечеру стало ещё мрачнее, и в тусклых красках облетевшего леса деревянные постройки выглядели уныло и даже пугающе. Они казались настолько ветхими, что если бы не свет, горевший в некоторых из них, можно было решить, что поселение давно заброшено. А ничем не присыпанная дорога, была такой же землистой и размытой, как и в самой гуще леса, словно никто из живущих в этом одичалом месте не имел ни лошади, ни телеги и поэтому не знал, что в дождь проехать тут не является возможным. Всё это ещё больше раздосадовало уставшего от тяжелого пути пожилого хозяина повозки. Продолжая выталкивать её из ям, он бранился то на дождь, то на еле плетущихся лошадей, а то и на самого себя, вспоминая, как услышав до рассвета петушиный крик, настоял на поездке именно в этот день. Сейчас то он понимал, что допустил довольно глупую ошибку. Но тогда не стал тратить время на раздумья и слепо доверился поверью, обещающему ясную погоду, если вдруг в тёмный предрассветный час прозвучит крик петуха. Чудну́ю примету Дмитрий слышал с детства, но не думал о ней, а в этот день она отчего – то вспомнилась ему и, как на зло, оказалась лживой. Так он и Марта оказались в лесу в весьма неудачное для переезда время.
Остановив лошадей у дома с освещёнными окнами, Дмитрий вновь заглянул в повозку.
– Пойду, попрошу хозяев о ночлеге,– сказал он, но Марта вдруг удержала его.
Опершись на руку мужа, кряхтя и оправляя примятую в дороге юбку, она грузно поднялась и выглянула на улицу.
– Я не решилась бы остановиться тут и в полуденный час, а на ночь и вовсе не отважусь,– взволнованно залепетала она, с опаской осматриваясь вокруг,– Разве есть ещё места мрачнее этого? Ты сам-то раньше здесь бывал, Димитр?
Марта недовольно цокнула языком и, подобрав юбки, уселась обратно. Старый хозяин не ответил ей. Съёжившись под промокшим до нитки плащом, он внимательно всматривался в горящие светом окна дома.
– Какой хороший человек станет жить в такой лачуге?– пробурчала себе под нос женщина и вдруг на мгновение замерла, о чём-то вспомнив, а после, схватилась за припрятанную в пышности юбок поясную сумку и шепотом произнесла,– А что, если здесь селят каторжан? Мы наверняка угодили в самое пекло. Ты слышишь, о чём я говорю а, Димитр?
Недоверчиво оглядевшись, старик почесал бороду и ответил:
– Ну и напустила же ты страха, жена! Слышал я об этом посёлке. И каторжан здесь нет. А если боишься у случайных людей оставаться, так тут верно есть заезжий дом. Место ведь отдалённое, для путника – самый привал. Поедем дальше, а если не найдём, тогда уж будем решать.
Дмитрий крикнул лошадям и, когда они тронулись, пошёл рядом с ними. Скоро он снова остановил повозку, но на этот раз у дома, спрятанного за высокими деревянными воротами, какими ограждают постоялые дворы, имения торговцев и заведения для встреч. Старик обошёл лошадей и, прикрывая лицо от дождевых струй, сощурившись, присмотрелся. Чуть выше врезанной в ворота покосившейся калитки на двух цепях висела вывеска. На ней уже совсем выцветшая от времени и непогоды виднелась надпись «Нора барсука». Прочитав её, Дмитрий задумался. Таких названий он раньше не слышал и теперь спешно прикидывал в мыслях: могло ли оно быть дано заезжему дому, или по ту сторону ворот сокрыто заведение другого порядка. Подумав с минуту, но так ничего и не сообразив, старик решил всё же рискнуть. Он оставил повозку стоять на дороге, а сам подошёл к воротам и постучал. Беспрестанно поливающий дождь всё не унимался. В его гулком шуме стук Дмитрия оказался едва слышен, и на него никто не ответил. Терпеливо выждав минуту, старик постучал вновь, но уже гораздо крепче и уверенней, так что цепи вывески, вздрогнув, с лязгом затряслись; и тогда, в ответ ему, где-то в глубине двора звонко залилась лаем собака, скрипнула дверь, и чьи-то шаркающие шаги направились в сторону ворот.
– Кто там?– недовольно спросил женский голос из-за запертого смотрового окошка.