***
В этом доме можно было потеряться, и первое время Лют именно этим и занимался - терялся, прятался, нырял в тени, приглядываясь и прислушиваясь к тому, что происходит вокруг.
В тот вечер, когда лорд Парсиваль провел его через темную арку портала, Лют был слишком утомлен и взбудоражен тем, что с ним произошло. Он помнил череду лиц, сменяющих одно другое, имена, которые еще предстояло выучить, настороженность обитателей этого дома, особенно - мальчишки, который ждал их в коридоре, хозяйского сына. Эта настороженность ощущалась, как острый гвоздь, торчащий из стены над местом, где ты устроился на ночлег, - одно неловкое движение, слишком резкий поворот головы, и железо вопьется в кожу, оставив красно-розовую полосу.
Но это неудобство, в принципе, можно было потерпеть, особенно, если знаешь, что за награда тебя ждет.
Лют вцепился в свой шанс, как крыса, и готов был терпеть все, что угодно - даже подлости, на которые, как он знал, богатые избалованные мальчишки были те еще мастера. Мальчишки с уязвленной гордостью - тем более, а драться с сыном лорда Парсиваля было бы глупо. Лют заставил себя притихнуть и затаиться, уйти в тень - как он привык, только не по-настоящему, скользнуть в глубину, за полог, а понарошку - сделать вид, что ты невидим. С отцом это получалось. В случае чего Лют был готов постоять за себя, но сначала стоило прощупать почву. Понять, что здесь к чему и чего можно было ожидать.
Его поселили в маленькой комнате под чердаком, одного, под бдительным присмотром трех служанок, решивших, что бедный сиротка не обойдется без их заботы.
Эта забота утомляла, но была приятна.
Постель пахла травами и мылом, была чистой и мягкой, теплой - тому, кто в последние несколько месяцев довольствовался дырявым одеялом и старой курткой отца, все это казалось роскошью. Окно выходило в сад: отсюда, с высоты антресолей можно было разглядеть крыши города за кронами садовых деревьев и холмы, еще зеленые, но уже начинающие выцветать. Вместо свечи Лют получил кристалл, дающий достаточно света, чтобы вечером, после того, как солнце исчезнет из комнаты, можно было продолжать занятия.
- Какие занятия? - спросил Лют прямо, когда услышал это.
И получил ответ:
- Милорд хочет, чтобы вы учились. Всему тому, что полагается знать волшебнику.
Для начала, правда, пришлось научиться тому, что полагается знать любому мальчишке, попавшему в приличное общество. Так сказала строгая леди в черном, хищно щурясь. Глаза у нее тоже по-птичьи желтыми, скулы острыми, улыбка получалась такой, словно леди предчувствовала некое злое торжество, когда окажется права.
- Некоторые в детстве любят возиться с птенцами, выпавшими из гнезд, - добавила она, пока они с Лютом сидели один на один в библиотеке - на следующий день после того, как он попал в этот дом. - Видимо, потом птенцов становится недостаточно. Скажи мне, милый, как твои дела с буквами? - спросила она, раскрывая перед Лютом тонкую книжку.
Лют увидел картинку, на которой два барсука, одетых, почему-то в человеческие костюмы, пили чай в комнате, на стенах которой висели портреты других барсуков. Тоже в костюмах, платьях и даже в шляпах. Это показалось Люту настолько смешным, что он не удержался и улыбнулся, правда, под строгим взглядом желтых глаз улыбка быстро завяла.
- Ты умеешь читать? - повторила леди свой вопрос, чуть иначе, как будто бы Лют не понял сразу.
Куда менее добрым голосом, словно его улыбка раздражала ее.
- Плохо, - сказал Лют, мотнув головой.
Она подперла щеку ладонью и нахмурилась, сведя тонкие черные брови к переносице так, что ее лицо стало еще более острым и хищным.
- Как я понимаю, написать собственное имя ты тоже не в состоянии.
- Нет, - он снова мотнул головой.
- Прекрасно, - сказала леди, и было ясно, что все совсем не прекрасно. - В таком случае, Лют Уиллоу, тебе придется проводить в моей компании чуть больше времени, чем нам обоим бы хотелось. Начнем с самого простого, - она кивнула в сторону барсуков и их чая. - Первые две страницы. Вслух. Как получится.
Получилось лучше, чем он ожидал, хотя то, что было написано в книжке, показалось Люту невероятной бессмыслицей, дурацкой сказочкой для малышей, о чем он и сказал строгой леди, когда две страницы его позора закончились.
- Совершенно согласна с тобой, милый, - фыркнула она и постучала пальцами по столешнице. - Когда у вас с буквами все станет получше, я найду тебе книгу поинтереснее, а пока тебя ждут увлекательные приключения барсуков, енотов, мышей, лис, воронов и прочей живности.