Он выделил слово "обычный" голосом, чуть наклонив при этом голову и посмотрев на Парсиваля исподлобья. Тот едва удержался от усмешки.
- Я знаю.
- Приятно иметь дело со знающим человеком, - Аззи довольно потер руки, моментально утратив рассеянность, словно бы и не было ее. - Но не из праздного любопытства, а для большего понимания проблемы. Вот ты, - он откинулся на спинку дивана, положив на нее вытянутую руку, - ты же из тех, для кого двери раскрываются по щелчку пальцев. Почему бы тебе не надавить на кого надо в Ковене и не получить карты, пользуясь своим положением?
- Мое положение, Аззи, - Парсиваль точно так же откинулся назад, - обязывает меня намного больше, чем дает привилегии. Мне придется идти очень сложным и долгим путем, и я считаю, что золото, которое получишь ты, окупит мне время и прочие траты, которые были бы в том случае, если я решу делать все сам. И потом, та причина, по которой мне нужно все это... Я не хочу выносить это на публику. А иной причины, к сожалению, сейчас придумать не могу.
Аззи на минуту замолчал, задумчиво разглядывая бокал с вином, а потом коротко кивнул.
- Я тебя услышал. Предоплата сейчас.
Конечно, в Третьем союзе уже давно в ходу были ассигнации, но резон тащить в карманах настоящее золото тоже был - бумажки Аззи считал жалкой имитацией и глубоко оскорбился бы, реши Парсиваль расплатиться с ним чем-то иным, кроме золота. Или хотя бы драгоценных камней. Скорее всего, дело было не только в идеологии.
Кто из фэйри задрал юбки его прапрабабке, Аззи не упоминал, но тяга к золоту и некоторые полезные таланты говорили о том, что среди предков у него точно были нелюди весьма определенного сорта. Нет, любой бы, наверное, что-то почувствовал рядом с такой суммой денег, да еще и в чистом золоте, но реакция Аззи была совсем иной: он едва не вытянулся в струночку и повел носом, как собака, учуявшая вкусное, пальцы сжались на скатерти с такой силой, что потревоженная посуда слегка звякнула. Аззи едва держался, пока Парсиваль на его глазах пересчитал монеты - ровно двадцать, две невысокие, тускло блестящие стопочки.
- Чудесно, - сказал Аззи чуть изменившимся голосом. - Так скрепим же нашу сделку рукопожатием!
Он протянул Парсивалю ладонь, оказавшуюся крепкой и сильной, за этим последовала короткая вспышка магии, обжигающая кожу, - напоминание о том, что Аззи не так прост, и подписи сторон на гербовой бумаги - ничтожная человеческая игрушка в доверие, когда дело касается магии.
Парсиваль удивленно рассматривал свою ладонь, понимая, что ничего на первый взгляд не изменилось. Аззи, весело насвистывая какую-то мелодию, словно бы еще с десяток минут назад не было в нем серьезной сосредоточенности, пересчитывал монеты, разглядывая чеканку - старую, таких сейчас не делают - и проверяя вес. Эта возня с металлом, кажется, доставляла ему какое-то ребячливое удовольствие от обладания занятной, редкой вещицей, которую можно вертеть в руках и смотреть, как она блестит и переливается. Парсиваль подумал, что если бы вдруг их служанка вздумала заглянуть в кабинет сейчас, Аззи зашипел бы на нее, как собака, увлеченная костью, шипит на любого, кто кажется ей заинтересованным в этой самой кости. Но служанка не заходила.
Аззи допил вино, которое было в его бокале, и, ловко подкинув и поймав одну из монет, спрятал их в кошелек, а кошелек - во внутренний карман потрепанного сюртука. Деньги, которыми предстояло расплатиться за обед, Аззи хранил в другом кармане - внешнем, как оказалось - очень опрометчиво, потому что сейчас Аззи обескураженно смотрел в пространство, так же обескураженно продолжая пытаться найти что-то там, где ничего не было.
Только пыльная, заляпанная подкладка.
- Вот паршивец! - прошипел Аззи.
***
В карманах того, похожего на крысу, было не слишком густо, в остальных - и того хуже, но если прийти домой с пустыми руками - по голове не погладят. И как назло стража сегодня шныряла вокруг, словно что-то чуяла: стоило только присмотреться к очередному карману или кошельку, висящему на поясе, как спелое яблоко на низкой ветке, сосредоточиться, чувствуя, как ниточки, сшивающие ткань мира, натягиваются, - и тут же тревога сбивала весь настрой. Хорошо, что удалось нырнуть в толпу людей ближе к трущобам. Улов здесь так себе, но есть, где развернуться. Правда, и тут стража работала, словно их там всех накануне прижали и вставили, как следует.
Тот странный маг попался кстати, хотя в первый момент Лют испугался еще больше - мало ли, вдруг у этого чувство долга выше жалости к слабому? Сунуться в карманы к незнакомцу, от которого веяло такой силой, что в носу щекотало, Лют не рискнул - на достаточно неброской, почти скромной одежде мага были дорогие пуговицы, на руках -украшения, и это все, несомненно, обещало многое, но себе дороже на такое зариться. Один раз Лют уже полез не туда, куда надо, - потом неделю не мог рукой пошевелить.