Иван Трофимович ненадолго задумался. Голиков ни мешал ему, по опыту зная, что в такие минуты нужно дать возможность человеку высказаться, выплеснуть накопившуюся боль.
– Утром я вышел из дому в жутком состоянии, – продолжал Кормилин. – На сердце давил непомерный груз вины, а тут еще ваша повестка… Дойдя до перекрестка, я подождал, пока зажжется зеленый свет, хотя машин поблизости не было. Не знаю, что заставило меня обернуться на полдороге, может, инстинктивно почувствовал опасность. Прямо на меня на огромной скорости неслось такси, – Кормилин вздрогнул и негнущимися пальцами вытащил из кармана помятый платок. – Все произошло в какие-то доли секунды. Я остановился, как вкопанный. Буквально в метре от меня машина резко отклонилась влево и промчалась мимо. Лицо водителя было диким, бессмысленным. Мне показалось, что раньше я где-то видел этого человека. И только сейчас я вспомнил – он сидел за рулем, когда Григорий привозил товар. Теперь мне совершенно ясно – меня хотели уничтожить физически, раздавить, как…
Волнение помешало Кормилину закончить фразу. Смутная догадка зародилась в голове Голикова.
– Номер машины вы не заметили? – подавшись вперед, спросил он.
Иван Трофимович отрицательно покачал головой.
Достав несколько фотографий, майор начал не спеша раскладывать их на столе.
– Посмотрите внимательно, нет ли здесь…
– Вот он! – Кормилин схватил фотографию Границкого, приблизил к лицу и впился долгим взглядом.
– Вы не ошибаетесь?
– Ошибаюсь? Да я его на всю жизнь запомнил.
Иван Трофимович медленно, словно не желая расставаться с фотографией, положил ее на место. Вдруг его рука на мгновение замерла в воздухе. Враждебно взглянув на Голикова, он хрипло произнес:
– Так вам все известно… Зачем же вы морочите мне голову своими расспросами?
– А чем вы недовольны? – обыденным тоном произнес майор, уже не сомневаясь в истинной причине перемены в поведении Кормилина.
– Издеваетесь? – Иван Трофимович указал пальцем на фотографию Саркисова, которую Голиков небрежно вертел в руках. – Вы с самого начала знали, что Григорий – никакая не абстракция или как вы там его еще окрестили.
Насупившись, Кормилин стал демонстративно разглядывать узкие носки полуботинок.
«Похоже, все стало на свои места, – подумал Голиков. – Наконец-то образовалась четкая цепочка: Ферезяев, он же Борохович – Моисеев – Саркисов – Кормилин – Эльяков и так далее. Теперь Антон Васильевич вздохнет с облегчением. А я? Где ключ к решению задачи? Ясно, что Борохович – фигура номер один, но и с Кормилиным нельзя ошибиться».
– Гражданин Кормилин, не забывайте, где вы сейчас находитесь, – подчеркнуто сухо сказал майор. – Уясните себе, наконец, никто с вами в кошки-мышки не играет. А какие задавать вопросы – это уж позвольте решать мне. Меня, например, в данный момент интересует, все ли вы рассказали о своих взаимоотношениях с… Григорием, – Голиков на всякий случай не назвал фамилии Саркисова. – Мне кажется, что вы умышленно опускаете некоторые детали, тем самым пытаясь отмежеваться от участия в других преступлениях.
Кормилин выпучил глаза, как вытащенная из воды рыба. Утратив контроль над собой, он вскочил со стула и забегал по кабинету. Изо рта его вырывались нечленораздельные шипящие звуки.
– Что вам от меня нужно? – истерично выкрикнул он, обретя дар речи. – Какие еще другие преступления? Я ничего не знаю, слышите, ни-че-го! – внезапно обессилев, Иван Трофимович грузно опустился на стул. – Все, хватит. Отправляйте меня в камеру, к черту, к дьяволу, в преисподнюю… И зачем я только пришел сюда?
«Нет, это не игра», – решил майор.
– Вы поступили правильно, придя к нам. По крайней мере, здесь вам не угрожает опасность, – выдержав паузу, спокойно произнес Голиков. – Итак, вы утверждаете, что была предпринята попытка наезда на вас. Но ведь, насколько я понял, водителю ничего не мешало осуществить свой замысел. Может, вас просто хотели припугнуть?
– Нет, – замдиректора фабрики замотал головой, – я видел его глаза.
– Странно, – задумчиво протянул майор. – Тут какая-то нелогичность. Не находите?
Кормилин досадливо поморщился.
– В чем? В том, что я еще живой? Или вы и в этом меня обвиняете?
– Иван Трофимович, спрашиваю здесь пока я, – голос Голикова звучал ровно, но в нем угадывалась нотка раздражения. – Давайте продолжим. Что было дальше?
Кормилин с недоверием глянул на Голикова. В каждом вопросе ему чудился подвох.
– После того, как меня чуть не задавили? – не то спросил, не то уточнил он.
– Да.
– Дальше я действовал словно в тумане. Не помню, как дошел до своего подъезда. В голове вертелась одна мысль: бежать, бежать во что бы то ни стало из города, скрыться, переждать, а там будь что будет.
– Возле дома вы никого не встретили?
– Никого, кроме соседки по лестничной клетке.
– А почему вы решили бежать?
Кормилин еще раз быстро взглянул на майора, но в ответном взгляде прочел лишь напряженное внимание.
– Я испугался.
Голиков понимающе кивнул, принимая объяснение.
– Возможно, в более спокойной обстановке я так бы не поступил, – продолжил Иван Трофимович, – но произошло то, что произошло. Собрав в сумку первые попавшиеся под руку вещи, я выскочил из дому и сел на автобус, направляющийся в аэропорт. В автобусе мне стало душно, я вышел на ближайшей остановке и сел на скамейку в маленьком сквере. И вдруг я отчетливо понял: а куда бежать-то? От самого себя не убежишь. Нет мне пути ни вперед, ни назад.
Окончив исповедь, Кормилин, казалось, почувствовал облегчение, как человек, сбросивший с плеч непосильный груз.
– Иван Трофимович – произнес после минутного размышления Голиков, – будем говорить начистоту. Вы оказались в незавидном положении – за противозаконные действия придется отвечать, и отвечать строго. Но, подчеркиваю, за свои – «шить» чужое дело вам никто не собирается, – майор выдержал паузу. – Предположим, я поверил сказанному вами. После того, как вы сейчас все изложите на бумаге, мне нужно будет сделать выбор: либо взять вас под стражу, либо отпустить домой под расписку о невыезде. Как бы вы поступили на моем месте?
Кормилин вновь посмотрел на майора – нет, в лице Голикова не было и тени насмешки.
– Вамрешать, – с трудом выдавил Иван Трофимович и неожиданно для себя добавил: – Спасибо.
– Думаю, в сложившейся ситуации у нас вам будет спокойнее.
Майор вызвал дежурного.
Глава пятая
Лейтенант Чижмин никогда не задумывался над степенью везения в своей работе. Успехи он объяснял профессиональным опытом, интуицией, сноровкой, а Неудачи… неудачи, как правило, обходили Чижмина стороной.
…Открыв дверь кабинета, лейтенант увидел угрюмого Пошкурлата и Голикова, который отрывисто бросал в телефонную трубку:
– Ты даже не представляешь, как это кстати. Молодцы, оперативно работаете!.. Нет, «белые пятна» остаются, но круг сужается… Скорее всего, плясал под чью-то дудку… Да, как исполнитель… Всего хорошего, кому передать привет, сам догадаешься.
Майор поднял глаза на Чижмина, но обратился сперва к Пошкурлату:
– Вот так-то, Анатолий Петрович; в Южноморске опознан Саркисов, а мы до сих пор раскачиваемся. Чтобы через два часа вся подноготная Саркисова лежала у меня на столе! Как говорит Реваз, до седьмого колена. Вопросы?
– Я поручал Волошину… – попытался было отвести обвинение капитан, но, перехватив иронический взгляд Голикова, смешался и стал суетливо завязывать тесемки на папке.
Майор повернулся к Чижмину.